Бархат - [9]

Тень пробежала по надменному лицу Талейрана, когда он вспомнил, какая страсть связывала молодых людей. Сила любви и влечения была так велика, что он не мог припомнить ничего подобного.

Фуше промолчал. Подобные связи – вещь куда более частая, чем общество это официально признает.

– И когда их страсть разгорелась, Габриэль, конечно, узнала правду и о Гийоме, и о том, как он служил на благо Франции. Признаться, мне казалось, что он уж слишком легко раскрыл свою тайну.

Талейран, улыбаясь, пожал плечами, вспоминая, как он журил молодого человека за такое легкомыслие. Впрочем, Гийом так пламенно защищал себя и свою любовницу, что был прощен.

– Габриэль настояла на том, чтобы принимать участие в секретной работе, и Черный Заяц обучил ее должности курьера. В обществе она появлялась как моя крестная дочь и вдова придуманного графа де Бокера, который, как все считают, внезапно умер при трагических обстоятельствах в своем поместье в Миди. Ее же реальная жизнь остается в тени. – Талейран развел руками. – Они встречались в обстановке полной секретности и ждали того времени, когда смогут жить открыто… пожениться, иметь детей. Этому не суждено было случиться.

– Нет, – немного нетерпеливо проговорил Фуше. Это был человек, лишенный сантиментов. – Так она соблазнит этого Прайда?

– Если в этом будет необходимость.

Такое осторожное заявление вызвало улыбку полицейского.

– Вы так же хладнокровны, как и я, – заявил он, поднимаясь на ноги. – Несмотря на сан епископа, Талейран.

– Отлученного от церкви епископа, – спокойно поправил его Талейран, вставая вслед за своим гостем, – который любил свою страну. Вы уйдете через черный ход? – спросил он, приподнимая брови.

– Как же еще? – согласился Фуше. – Соглядатаи есть везде, и наш император будет не в восторге, если узнает, что его министр иностранных дел и министр полиции тайно встречаются.

Талейран улыбнулся:

– Согласен. Я полагаю, что наш хозяин отнесется к нашему союзу как к вещи, не менее ужасной, чем второй Трафальгар.

– И будет прав, – поддержал Фуше, еще раз сухо улыбнувшись.

Талейран вернулся к камину, как только дверь за полицейским закрылась. Они с Фуше были не лучшими друзьями, но в интриге, которую они вели, ставки были самыми высокими: император Наполеон должен быть низвергнут со своего трона. Они вместе будут добиваться этой цели, используя разные способы и сферы влияния. И наступит день, когда их труд будет увенчан успехом. Но в тот же день их непростой союз распадется, поскольку они станут соперниками в борьбе за власть.

Талейран задумчиво попивал коньяк. Фуше знал все это не хуже его, и в нужный момент он был готов пожертвовать старшим по званию соперником в интересах дела.

Мир не лишен интереса, заметил Талейран, снимая с книжной полки вольтеровского «Кандида». Он пролистал книгу в который раз, усмехаясь над осторожным оптимизмом Панглосса: «Все к лучшему в этом лучшем из всех миров». Лишь полное неприятие этой философии объединяло министра иностранных дел и министра полиции императора Наполеона. Всегда можно было все изменить.

А в доме Ванбруков Габриэль спала сном праведника, и ее сны не омрачались мыслями об упрямом Натаниэле Прайде. Девушка проснулась до того, как горничная принесла ей горячий шоколад, и чувствовала себя свежей и отдохнувшей, как будто ей не пришлось часть ночи карабкаться по стенам. Графиня выскочила из кровати и распахнула шторы. Было прекрасное утро. Иней на газонах под ее окнами сверкал в лучах не успевшей спрятаться луны.

Габриэль высунулась наружу и посмотрела на другую увитую плющом часть здания – туда, где находилось окно лорда Прайда. Ей было интересно, закрыл ли лорд окно после визита ночной гостьи. Сейчас, при свете дня, ей показалось, что не так уж безопасно было подниматься с усыпанной гравием дорожки вверх по стене, как это виделось в ночной тьме. Девушку так волновала поставленная перед ней цель, что она забывала об опасности.

Габриэль отвернулась от окна, когда горничная внесла в комнату поднос с шоколадом и сладкими бисквитами.

– А вы раненько, мадам, – заявила горничная, ставя поднос возле кровати. – Здесь холодно, как в могиле. Лучше закройте окно, а я разожгу огонь в камине.

– Спасибо, Мейзи, – дрожа от холода в тонкой ночной сорочке, проговорила Габриэль.

Затем она закрыла окно, забралась в постель и стала наблюдать, как служанка, склонившись над очагом, ворошила угли и разводила огонь.

– Приготовить вашу одежду, мадам?

Горничная выпрямилась и отряхнула руки, когда огонь в камине запылал.

– Пожалуйста, – сказала Габриэль, наливая себе ароматный шоколад из серебряного кофейника.

– Мальчик хорошо почистил ботинки, – заметила Мейзи, внимательно рассматривая ботинки из испанской кожи, на которых не осталось и следа грязи.

Габриэль что-то невнятно пробормотала. Они договорились с Талейраном, что она будет путешествовать без собственной горничной, полагаясь на слуг Джорджианы. Чем меньше людей будет вокруг нее, тем меньше вероятность случайной ошибки. К тому же у нее будет больше свободы передвижения, если она ни от кого не будет зависеть.

Мейзи суетилась вокруг нее с кувшином горячей воды, зашнуровывала тесемки, застегивала пуговицы, расчесывала волосы, и все время без умолку болтала о своей беременной сестре и о браконьере, которого егерь поймал ночью. Габриэль молча слушала веселую болтовню, лишь изредка прерывая ее короткими приказаниями. Все ее мысли были направлены на то, как она проведет нынешний день и как лучше возобновить атаку на Натаниэля Прайда.