Барабаны зомби - [9]

Она выпустила фото Мёрфи из пальцев, и зловещий, тошнотворный розовый свет играл на листке, пока тот падал на землю. В воздухе вдруг запахло какой-то паленой химией.

Когда я поднял взгляд, Мавры больше не было видно.

Я медленно подошел к упавшей фотографии, пытаясь приглушить злость хотя бы настолько, чтобы та не мешала моим сверхъестественным чувствам. Впрочем, никаких признаков присутствия Мавры поблизости не наблюдалось, да и рычание Мыша спустя пару секунд стихло, сменившись неуверенным поскуливанием. Я сам не до конца еще в этом разобрался, но Мыш все-таки не совсем чтобы обычная собака, и если Мыш не ощущает поблизости никаких нехороших парней, так это потому, что никаких нехороших парней поблизости нет.

Вампир ушел.

Я подобрал фотографию. Поверх изображения виднелись отметины. Какая-то темная энергия оставила на лице Мёрфи обугленные следы в виде цифр. Телефонный номер. Ловко.

Мой праведный гнев тоже быстро остывал, и я даже жалел об этом. На его месте не оставалось ничего кроме тошнотворной тревоги и страха.

Выходило так, что если я не впрягусь в работу на одну из самых мерзких тварей, каких я только знал, Мёрфи не поздоровится.

Указанная мерзкая тварь желала силы — и назвала срок. Короткий срок. Если Мавре необходимо что-то и так скоро, это означало, что она ожидает скорой борьбы с кем-то. И три недели считая с этого вечера означали Хэллоуин. Мало того, что это портило мне день рождения, это обещало скорую схватку черных магий, а в это время года это связано лишь с одним.

Некромантия.

Я стоял над своей могилой, пока меня не начала пробирать дрожь. Отчасти, возможно, даже от холода.

Я ощущал себя очень, очень одиноким.

Мыш огорченно вздохнул и привалился к моей ноге.

— Пошли, малыш, — сказал я ему. — Отведем-ка тебя домой. Нет смысла еще и тебя впутывать в эту историю.

Глава третья

Когда мне очень не хватает ответов на кое-какие вопросы., самое время спуститься в лабораторию.

Мы с Мышом вернулись домой на Голубом Жучке — видавшем виды (много видов!) "Фольксвагене-Жуке", моем верном боевом коне. Двери и кузовные панели у машины заменены, правда, на белые, желтые, красные и зеленые. Мой механик, Майк, сумел-таки выправить почти до изначальной формы крышку капота, которую я смял в лепешку, тараня одного нехорошего парня, но денег на окраску ее у меня не хватило, так что теперь к этой гамме цветов добавился еще и серый.

Мыш рос слишком быстро, чтобы отличаться особым изяществом, выходя из машины. Он один занимал почти все заднее сидение, и перебираясь вперед, чтобы выйти через водительскую дверь, он напоминал мне больше всего виденный мною когда-то ролик про морского слона, шествующего по автостоянке в Новой Зеландии. Проделывал он это, впрочем, с удовольствием, пыхтя и оживленно вертя хвостом. Мыш любит кататься на машине. То, что на этот раз мы с ним ездили на встречу с потусторонней гадиной на гребаном кладбище, похоже, нимало не испортило ему удовольствия от поездки. Дорога — все, цель — пустяк. Мыш вообще отличается конфуцианскими взглядами на жизнь.

Мистер еще не вернулся, и Томас тоже. Я старался не слишком беспокоиться по этому поводу. Мистер жил сам по себе, когда я подобрал его, да и потом уходил в загулы. Он способен позаботиться о себе. Томас также ухитрился прожить без моей помощи почти всю свою жизнь за исключением нескольких последних месяцев. Он уж тоже как-нибудь справится.

Глупо ведь беспокоиться о них обоих, правда?

Конечно, правда.

Я дезактивировал обереги — заклятия, оберегающие мой дом от разного рода потусторонних посетителей, и мы с Мышом вошли. Я разжег камин, и пес с блаженным вздохом растянулся у огня. Потом я снял куртку, облачился в толстый фланелевый халат, взял из ледника банку колы и спустился вниз.

Я живу в полуподвальном помещении, но люк под одним из ковров на полу ведет еще ниже — в подпол, где расположена моя лаборатория. Там круглый год царит холод, поэтому я и ношу теплый халат. Это отнимает еще одну толику романтики от окружающего чародеев ореола таинственности, зато так мне теплее.

— Боб, — окликнул я, спускаясь по складной деревянной лестнице в непроглядную темень моей лаборатории. — Разогревай-ка свои ячейки памяти. Есть работа.

Помещение осветилось двумя мерцающими золотисто-оранжевыми огоньками размером с хозяйственную свечу. Свет исходил из глазниц древнего черепа; он разгорался, так что не прошло и пары секунд, как я смог разглядеть всю полку, на которой он лежал — простую деревянную полку, уставленную свечами, дешевыми сентиментальными романами в бумажных обложках и еще какой-то мелочью.

— Давно пора, — проворчал череп. — Ты уже несколько недель ко мне не обращался.

— Время года такое, — объяснил я. — Большая часть связанных с Хэллоуином дел рано или поздно начинают казаться одинаковыми. Нет смысла обращаться к тебе за тем, что я и так знаю.

— Если ты такой умник, — буркнул Боб, — мог бы и сейчас без меня обойтись.

— Тоже верно, — согласился я, достал из кармана халата коробок спичек и принялся зажигать свечи. Начал я с тех, что стояли на расположенном посередине помещения металлическом столе. — Ты же у нас дух знаний, а я всего смертный.