Барабаны в ночи - [9]

Балике (грузно садится). Это «Спартак»! Ваши друзья, господин Андреас Краглер! Ваши подозрительные собутыльники! Это ваши товарищи ревут в газетных кварталах и занимаются убийствами и поджогами! Звери!

Пауза.

Звери! Звери! Звери! А если спросят, почему вы звери,— потому что жрете мясо! Вас надо истребить с корнем.

Официант. Это вы истребите? Вы, зажравшиеся!

Мурк. Где ваш нож? Покажите его!

Мария (бросается к нему вместе с официантом). Успокоишься ли ты наконец?

Официант. Это бесчеловечно. Это просто скотина.

Мурк. Задерни гардину! Все вы привидения!

Официант. Так, значит, нас надо поставить к стенке, которую мы сложили своими руками, чтобы вы, устроившись тут же поудобнее, могли лакать вишневку?

Краглер. Вот моя рука и вот моя артерия. Вонзайте нож! Вы увидите, как хлынет кровь, когда я упаду.

Мурк. Привидение! Привидение! Ты кто, собственно, такой? Или я должен забиться в щель из-за того, что ты возвратился сюда с твоим африканским загаром? Поднял рев в газетных кварталах? Разве я виноват, что ты был в Африке? Разве я виноват, что я не был в Африке?

Официант. Нет, вы должны вернуть ему его девчонку! Это бесчеловечно!

Госпожа Балике (подскочила к Анне, в бешенстве). Они ведь все больны! Они все заразны! Сифилис! Сифилис! У всех у них сифилис!

Бабуш (бьет своей тростью по столу). Это уж вы чересчур!

Госпожа Балике. Оставь в покое моего ребенка! Оставь в покое моего ребенка! Гиена! Свинья! Вот ты кто!

Анна. Андре, я не хочу. Вы меня совсем погубите!

Мария. Сама ты свинья!

Официант. Это бесчеловечно. Ведь должна же быть на свете правда.

Госпожа Балике. Помолчи! Лакей! Тебя выгонят вон! Подлец, я желаю вишневой наливки, слышишь!

Официант. Вы играете счастьем человека! Это касается вас всех! Его жена должна возвра...

Краглер. Поди прочь! Я всем этим сыт! Что значит «счастье человека»? Чего хочет эта захмелевшая лосиха? Я был один, и теперь я хочу к моей жене. Чего хочет этот плаксивый архангел? Ты хочешь выторговать себе ее бедра, словно фунт кофе? Коли вы начнете отрывать ее от меня железными крючьями, вы только растерзаете ее в клочья!

Официант. Вы растерзаете ее!

Мария. Да, как фунт кофе!

Балике. А в кармане-то нет ни гроша.

Мурк (Анне). А ты чего нюнишь, и киснешь, и позволяешь, чтобы этот бродяга лизал тебя глазами? С таким видом, словно невзначай села на ежа голой задницей?

Балике. Вот как ты говоришь о своей невесте!

Мурк. Да разве она невеста? Разве она моя невеста? И не норовит увильнуть к другому? Ты его любишь? У девочки кровь заиграла? Тебя так взманили африканские ляжки? Значит, вот откуда дует ветер?

Бабуш. Сидя вы бы ничего этого не сказали!

Анна (все внимательнее к Краглеру, смотрит на Мурка брезгливо. Вполголоса). Ведь ты же пьян!

Мурк (рывком притягивает ее к себе). Покажи свое лицо! Покажи-ка зубы! Шлюха!

Краглер рывком поднимает Мурка высоко вверх. Звенят стаканы на столе, Мария беспрерывно хлопает в ладоши.

Краглер. Вы плохо держитесь на ногах, выйдите наружу, там вы можете блевать! Вы слишком сильно наклюкались. Вы сейчас упадете. (Толкает его).

Мария. Всыпь ему! Всыпь ему как следует!

Краглер. Пусть он валяется! Иди ко мне, Анна. Теперь я хочу тебя! Он хотел купить мои сапоги, но теперь я сам сброшу свою гимнастерку. Моя кожа привыкла к ледяному дождю, она стала красной и лопается на солнце. Мой ранец пуст, и у меня нет даже ломаного гроша. Я хочу тебя. Я некрасив. Мой зад совсем обледенел, но я наконец-то могу выпить. (Пьет). А потом мы уйдем. Пошли.

Мурк (совершенно обессилевший, с вяло опущенными руками, почти спокойно говорит Краглеру). Не пейте! Вы еще всего не знаете! Хватит нам ссориться. Я выпил лишнего. Но вы еще всего не знаете.

Анна (протрезвевшим голосом). Скажи ему! Что ты будешь делать? Такая, как ты есть?

Краглер (не слушает ее). Не бойся, Анна! (С рюмкой вишневки в руке). С тобой ничего не случится, не бойся! Мы поженимся. Мне в жизни всегда везло.

Официант. Браво!

Госпожа Балике. Подлец!

Краглер. Кто совестлив, того обгадят птицы! Кто терпелив, того непременно сожрут коршуны. Все это чушь.

Анна (вдруг срывается с места, падает лицом на стол). Андре! Помоги мне! Помоги, Андре!

Мария. Что с вами стряслось? Что с вами?

Краглер (с удивлением смотрит на нее). В чем дело?

Анна. Андре, я сама не знаю, мне так плохо, Андре! Я ничего не могу тебе сказать, ты не должен меня спрашивать. (Поднимает глаза). Я не могу быть твоей. Бог тому свидетель.

Краглер роняет стакан.

И я прошу тебя, Андре, чтобы ты ушел.

Тишина. В соседней комнате все тот же человек спрашивает: «Да что случилось»?

Официант. (отвечает ему, полуобернувшись к двери налево). Обросший крокодиловой кожей любовник из Африки ждал четыре года, и невеста все еще хранит свою лилию. Но другой любовник, человек в лакированных ботинках, не отдает ее, и невеста, которая все еще хранит свою лилию, сама не знает, кого же ей выбрать.

Голос. Это все?

Официант. Тут замешана и революция в газетных кварталах, и потом есть у невесты какая-то тайна, такая, которой любовник из Африки, прождавший четыре года, совсем не знает. Еще ничего не решилось.

Голос. Еще ничего не ясно?

Официант. Еще ничего не решилось.