Барабаны осени. О, дерзкий новый мир! - [46]

— Ха-ха! — Стэнхоуп подавился куском хлеба и закашлялся, разбрасывая крошки. — Ох, хорошо сказано! Далеко не равен… ха-ха, уж конечно, не равен! Еще и как!

Филипп Уайли бросил на меня взгляд несколько язвительный, но все же одобряющий.

— Вам бы следовало постараться не так сильно веселить собеседников, миссис Фрезер, — сказал он. — Бедняга Стэнхоуп вполне может и помереть от этого.

— Ужа… какова текущая ставка налогообложения, как вы думаете? — поспешила спросить я, стремясь отвлечь внимание от фонтана крошек, вылетавшего изо рта Стэнхоупа.

Уайли поджал губы, соображая. Будучи щеголем, он носил парик по последней моде и маленькую мушку в углу рта — мушку в виде звездочки. Впрочем, под слоем пудры я без труда разглядела и симпатичное лицо, и весьма острый ум.

— Ну, учитывая все, вплоть до второстепенных мелочей, я бы сказал — налог может доходить до двух процентов от общей суммы доходов, если включить сюда еще и налоги на рабов. Добавьте налоги на землю и урожай, и процент, возможно, будет даже немного выше.

— Два процента! — задохнулся Стэнхоуп, колотя себя кулаком по груди. — Да это просто чудовищная несправедливость! Просто чудовищная!

Ярко и живо припомнив последнюю налоговую декларацию, которую мне пришлось заполнять, я с сочувствием согласилась, что налог в два процента с общей суммы дохода есть самый натуральный грабеж, — гадая при этом, куда подевался воинственный дух американских налогоплательщиков в мое родное время, через два столетия.

— Но может быть, нам лучше сменить тему? — предложила я, видя, как головы сидящих в противоположном конце стола начинают поворачиваться в нашу сторону. — В конце концов, разговор о налогах в доме губернатора немного сродни разговору о веревке в доме повешенного, вам не кажется?

При этих словах мистер Стэнхоуп проглотил краба целиком и подавился уже всерьез.

Его сосед с дальней от меня стороны принялся услужливо колотить его по спине, а маленький чернокожий мальчишка, чьей обязанностью было стоять у открытого окна и отгонять либо бить насекомых, был поспешно отправлен за водой. Я нашла взглядом вполне подходящий нож — острый и тонкий; он лежал на краю блюда с рыбой, как нарочно приготовленный; впрочем, я от всей души надеялась, что мне не придется прямо здесь демонстрировать свое умение делать трахеотомию; я, конечно, привлекла бы к себе внимание, но немножко не того сорта, на какой я рассчитывала.

К счастью, столь крайние и суровые меры принимать не пришлось; краб извергся наружу после одного особо удачного шлепка, оставив свою жертву побагровевшей и задыхающейся, но в остальном вполне невредимой.

— Кто-то упомянул о газетах, — сказала я, когда мистер Стэнхоуп был окончательно избавлен от напавшего на него вареного краба. — Я так недавно сюда приехала, что пока что и не видела ни одной; я так поняла, в Веллингтоне есть своя периодическая пресса?

У меня были и свои собственные причины задать подобный вопрос, кроме желания помочь мистеру Стэнхоупу прийти в себя.

Среди тех немногих земных сокровищ, которыми владел Джейми, был и печатный станок, в настоящее время хранившийся в Эдинбурге.

Велмингтон, как выяснилось, имел в составе своих жителей двух печатников, но лишь один из этих джентльменов, а именно мистер Джонатан Джилетт, издавал периодическую газету.

— И вполне возможно, что скоро она станет не такой уж и регулярной, — мрачно произнес Стэнхоуп. — Я слышал, что мистер Джилетт получил некое предостережение от Комитета по безопасности, что… ах! — он закончил свою речь коротким восклицанием, и его пухлое лицо искривилось в странном, болезненном удивлении.

— А у вас к этому какой-то особый интерес, миссис Фрезер; — вежливо спросил Уайли, бросая быстрый взгляд исподлобья на своего друга. — Я слышал, что ваш муж имеет какое-то отношение к печатному делу в Эдинбурге.

— В общем, да, — ответила я, весьма удивленная тем, как это он успел так много разузнать о нас. — У Джейми там небольшая типография, хотя он не занимается газетами… так, знаете, книги, брошюры, пьесы и прочее в этом роде.

— То есть никаких политических пристрастий и предпочтений, так? Ваш муж держит нейтралитет? А ведь как часто печатники склоняют свой слух — за хорошую плату — к тем, чьи преступные страсти ищут выхода в печатном слове! Но, конечно, подобные страсти совсем не обязательно разделяются самим печатником.

В моих ушах как будто разом зазвонили десятки тревожных колокольчиков; неужели Уайли действительно что-то знает о политических связях Джейми в Эдинбурге?.. Или это всего лишь обычная застольная болтовня? Судя по замечаниям Стэнхоупа, газеты и политика в умах людей были очевидно и неразрывно связаны… и тут было нечему удивляться, учитывая эпоху.

Джейми, сидевший в противоположном от меня конце стола, услышал свое имя и слегка повернул голову, улыбнувшись мне, но тут же вернулся к разговору с губернатором, возле которого он сидел, — там шло какое-то горячее обсуждение. Я не была уверена в том, кто именно пристроил Джейми на это местечко, — то ли мистер Лиллингтон, сидевший слева от губернатора и следивший за беседой с умным и немного печальным выражением бассет-хаунда, то ли кузен Эдвин, занимавший место напротив меня, между самим Филиппом Уайли и его сестрой, Юдифью.