Бар "Последняя остановка" - [63]

– Вторая Мировая война, – подсказал Мустафа.

– Именно! И вот такая перспектива замаячила у нас на горизонте.

– Но ведь у Корецкого исключительно гуманитарная теория, – попытался возразить Патрик.

– Вам напомнить, куда ведёт дорога, вымощенная благими намерениями? Ставки были слишком велики, чтобы закрывать на это глаза.

– И вы стали готовить спецоперацию, – подвёл итог генерал.

– Не я, – возразил Эн. – Я передал свои соображения в отдел спецопераций, остальное сделали они.

– Да, да, это тоже хорошо знакомо, – прокомментировал Мустафа. – "Я просто выполнял свою работу". А люди погибли.

– Да, потери были. Но это ерунда по сравнению с возможными глобальными последствиями.

– Это не ерунда! – разозлился генерал. – Там была моя дочь!

– Генерал, вы ведь знаете, что такое "дружественный огонь"? – Эн внимательно смотрел на него.

– Это другой случай, – возразил генерал. – Это на войне, а войны не было.

– Вам нужна война? – ехидно спросил Эн. – Да, это ваша профессия – воевать. А моя профессия – чтобы до этого не дошло. Пожар проще предотвратить, чем тушить.

– И вы считаете тот способ, которым это сделали, нормальным и приемлемым?

– Мне сложно говорить о конкретном способе реализации – я не профессионал в плане спецопераций. Но желаемая цель была достигнута.

– А как же свобода слова? – продолжал настаивать Мустафа. – Просто свобода? А то получается – подумал человек что-то не то, и некая правительственная структура без суда и следствия решает – уничтожить! Чем вы лучше того, с чем пытаетесь бороться?

– Вы предлагаете пустить всё на самотёк? В надежде, что все люди добрые и пушистые? Боюсь вас разочаровать.

– Сейчас ваш спор уйдёт в бесконечность, – сердито прервала их Сью. – Природа человека за тысячелетия не изменилась и бла-бла-бла. Но Корецкий говорил именно об изменении природы человека!

– Давай не будем путать сверхспособности и мораль, – тут же возразил Эн. – Это разные вещи. Сверхспособности можно использовать как во благо, так и во зло. Я бы сказал – в сверхзло. Я обещал, что до тебя тоже очередь дойдёт? Ты ведь не будешь отпираться, что обладаешь сверхспособностями? Именно поэтому тебя эта тема так интересует. Но ответь честно – разве не было ситуаций, когда твои сверхспособности могли причинить вред другим людям?

Сью замолчала и покраснела. Патрик вспомнил о некоторых происшествиях, когда они только познакомились. Эн почувствовал свою правоту.

– Сверхспособности не заменят мораль. В случае отсутствия морали сверхспособности могут принести сверхнеприятности. Но речь-то не об этом, а о разделении всего человечества на две части. Первый сорт – со сверхспособностями, и второй – обычные люди. Вот что представляло угрозу.

– Да, в этом что-то есть, – согласился Мустафа.

– Ни черта в этом нет! – разозлилась Сью. – Эдак для вас будут представлять угрозу выдающиеся учёные, музыканты-виртуозы, да просто талантливые люди!

– Нет, я говорю о другом, – терпеливо продолжил Эн. – Ты говоришь о людях с одними и теми же способностями, просто наделёнными ими в разной степени. А тут речь шла о том, что у части людей есть способности, которых в принципе нет у других. Представь себе безногого инвалида. По сравнению с ним обычные, здоровые люди обладают сверхспособностями. А про безногого мы говорим – человек с ограниченными возможностями. И платим ему социальное пособие. А тут у нас в инвалидов с ограниченными возможностями превращается больше половины человечества! Это же катастрофа! Это может вызвать серьёзные политические проблемы.

Сью сердито надулась и молчала.

– Похоже, он прав, – сказал ей Мустафа, кивнув на старика.

– Нет, не прав! – возразила Сью. – Сейчас складывается подобная ситуация, только зеркальная – людьми с ограниченными возможностями считаются обладатели сверхспособностей.

– Ты имеешь в виду детей-аутистов? – уточнил Эн.

– Не только. Вот взять, к примеру, меня. Вы ведь сами сказали, что у меня есть сверхспособности? Но именно из-за них меня считали ненормальной. И в школе, и после. Мне пытались привить дурацкие стереотипы, а мои интересы, мои увлечения называли ненормальными. Даже моя манера одеваться казалась неприемлемой.

Старик оглядел её монтажный комбинезон и скептически заметил:

– Вообще-то в столице девушки одеваются по-другому.

– Вот! – взвилась Сью и нацелила на него указательный палец. – Вы считаете, что все люди должны быть одинаковыми. Как ряд деревьев у дороги. И для этого их специально стригут. Но только равняются на самое низкое дерево. Так и вы – за норму принимаете посредственность. А всё, что выше – подрезаете. Как это было с Антоном Корецким.

– Норма – это большинство, – продекламировал Эн.

– А как же индивидуальность каждого человека?

– На твою индивидуальность никто не покушается.

– Покушается! – закричала Сью. – Вы даже мою одежду осуждаете! А зачем меня мариновали в этой дурацкой школе? Чему меня там учили?

– Основам. Это для твоей же социализации.

– Ага! То есть надо мной издевались для моего же блага! А вот если у меня было бы больше возможностей заниматься тем, что мне интересно, я достигла гораздо большего!

– Куда уж больше! – вставил Иван. – Мои технари до сих пор вспоминают, какие вещи ты вытворяла!