Бансу - [8]
V
— Две канистры бензина, — загибая пальцы, сразу принялся перечислять техник, узнав о причине своего вызова, — а также кусок брезента, ведро, два куска мыла, одеяла — желательно штук пять-шесть…
— Ведро тебе зачем? — вскинулся Мишин.
— А куда в полете прикажете справлять естественные надобности? — не моргнув глазом спросила Людмила. — Писать, простите, куда, если приспичит? Да не смотрите на меня так, товарищ подполковник: я, если что, отвернусь. И мужчина отвернется…
— В данном случае — мужчины. С вами полетит еще один пассажир, — сказал Мишин, кивнув на мрачного майора.
— Некуда запихнуть вашего пассажира, — нагло, снизу-вверх ответила маленькая Богдановна. — Я уже говорила — две канистры, одеяла шесть штук, брезент… Инструменты кое-какие, запаска… Ящика три, не меньше.
— Люда, это даже не обсуждается.
— Куда его сунуть? — без всякого почтения к стоявшему рядом с Чиваркиным особисту спрашивала ершистая Людмила.
— Сунете! — отрезал подполковник. — Хоть на крыло сажайте. Разговор окончен. Давай дуй на склад, возьми самое необходимое по моему особому распоряжению. Все, что там найдешь для себя, — греби. Вот бумага. И — с Богом!
— Товарищ подполковник, распорядитесь, пожалуйста, насчет бинокля, — жалобно напомнил Чиваркин. — Желательно морского, если в наличии. А лучше — двух, раз полетим втроем.
— Морские, Вася, я тебе вряд ли найду. Артиллерийские попробую… Людмила, загляни-ка к ребятам на вышку.
Прошло еще какое-то время. Мишин исчез. За дверьми кабинета шла обычная жизнь: гремели по крыльцу и шаркали по полу сапоги приходящих и уходящих спецов, тренькали телефоны, временами кто-то монотонным голосом надиктовывал метеосводку, иногда включалась радиосвязь и, вперебой с родной речью, слышалась английская с неподражаемым американским «рррр». Неожиданно проснулась аэродромная полоса; отдохнувшие несколько часов на ней, словно перелетные гуси, ленд-лизовские «киттихоуки» один за другим пронеслись перед окном, возле которого застыл незадачливый Вася, взмыли в небо и взяли курс на отечественный Уэлькаль. Следом с еще большим ревом над Номом поднялось звено «бостонов». Сердце Чиваркина заныло так ощутимо, что он невольно вынужден был помассировать левую сторону груди, — именно в том строю и должен был сейчас находиться их с Алешкой «Жучок».
Майор старательно изучал карту, делая пометки в своем блокноте.
— По бокам пика протекают реки Хашиба и Тэш, — размышлял вслух. — Хашиба с южной стороны хребта приводит прямо к селению Хэви-Литтл. Если следовать вдоль ее берега и обойти озера Лоурк и Ноуви, будет дня три пути, не больше. Сделаем поправку на отсутствие обуви и прибавим еще один день: итого — четыре. Если штурман окажется на северном склоне, то ему ничего не останется, как спуститься к Тэшу — правда, здесь у реки большая излучина. Тэш выходит через озера Большой и Малый Котэн к поселку Майткон, но пробираться туда при самом благоприятном стечении обстоятельств неделю, не меньше. Так что весь вопрос в том, на какой стороне хребтины он приземлился… Если приземлился, конечно…
Появился подполковник, лично проследивший за отправлением к гидроплану грузовика с канистрами, брезентом и одеялами. Прибежала Богдановна с вещмешком, набитым тушенкой, буханками хлеба и столь знакомыми Чиваркину по Фэрбанксу плитками американского шоколада. Кроме своего сидора, а также двух пустых вещмешков, предусмотрительно прихваченных со склада для спутников, молодая женщина притащила бинокли — пока она спешила к зданию, Вася видел, как кожаные футляры тяжело болтаются на ее маленькой груди, и невольно поразился энергии, с которой «трактористка» взялась за дело.
Крушицкий вновь принялся распоряжаться. Расстроенного летчика вконец добило требование особиста сдать документы. Чиваркин в первый раз возразил:
— Мы что, на вражеской территории?
— Пока нет, — многозначительно ответил майор, — но удостоверение оставьте здесь.
И расстегнул нагрудный карман своей гимнастерки.
— Пуговичка у вас болтается, — тотчас разглядела клапан майорского кармана домовитая Богдановна, у которой документов с собой не оказалось, — надо бы пришить…
— Не до нее! Сдавайте удостоверение, капитан.
Мишин беспрекословно открыл ключом маленький ящичек-сейф. «Плохая примета, — кольнуло Васю, — как в разведку идем». Но выступать не стал. Крышка ящичка тотчас захлопнулась, пряча в себе прежнюю Васину жизнь, и настолько теперь хорошей показалась капитану та его заполошная жизнь между Фэрбанксом и Уэлькалем: он даже удивился, что раньше так ругал ее, думая, что является самым разнесчастным человеком на свете. Впрямь: от добра добра не ищут. Оставшись без документов, Чиваркин неожиданно почувствовал себя голым. Честно говоря, отвратительное это было чувство. Выходило, что теперь он «никто», серый «мистер Х», и случись с ними беда, если и найдут останки несчастного капитана Василия Ивановича Чиваркина, то похоронят его как неизвестного. Даже у Лешки Демьянова, которого они отправлялись искать, есть офицерская книжка, а значит, шанс, что не сгинет штурман бесследно. А вот он, Вася, благодаря этому чертову майору, очень даже может сгинуть. Он мельком взглянул на женщину — вот «амазонке»-то все равно: она по поводу непорядка с крошечной пуговицей сокрушается! Непонятные все-таки женщины существа: словно с другой планеты.
Вторая мировая война. Потери в танковых дивизиях с обеих сторон исчисляются десятками подбитых машин и сотнями погибших солдат. Однако у «Белого тигра», немецкого танка, порожденного самим Адом, и Ваньки Смерти, чудом выжившего русского танкиста с уникальным даром, своя битва. Свое сражение. Свой поединок.Данная повесть послужила основой для сценария фильма Карена Шахназарова «Белый тигр» (2012 г.).
Несмотря на свою былинность и сказочность, роман Ильи Бояшова совершенно лишен финальной морали. Монах и плут пребывают в непрерывном странствии: один стремится попасть в Святую Русь, другой – в страну Веселию. Но оба пути никуда не ведут. Алексей-монах, избранник Божий, не находит святости в монастырях и храмах, Алексей-плут, великий скоморох, не находит признания своему веселому дару. И утешающий и увеселяющий равно изгоняются отовсюду. Так уж повелось, что если не выпадет тебе вдоволь страданий, то и не сложат о тебе никакой былины, а рассчитывать на что-то большее, осязаемое и вовсе смешно – нечего тогда было рождаться с умом и талантом в России…
Перед вами первое и пока единственное прозаическое переложение знаменитого скандинавского эпоса «Старшая Эдда», сделанное известным писателем Ильей Бояшовым. Теперь этот литературный памятник, еще недавно представлявший интерес исключительно для специалистов, вышел за рамки академического круга и стал доступен самой широкой аудитории. «Старшая Эдда» стоит в одном ряду с такими эпосами как «Илиада» и «Махабхарата». Несмотря на то, что «Эдда» дошла до нашего времени в виде разрозненных частей, ее «Песни о богах» и «Песни о героях» сыграли колоссальную роль в развитии западноевропейской литературы.
Илья Бояшов – писатель с двойным дном. Он умеет рассказать историю так, что судьба его героя, описанная как частный случай, оборачивается в сознании читателя неким обобщающим провиденциальным сюжетом. Именно это качество вкупе с художественным мастерством позволило в свое время Бояшову взлететь на литературный Олимп и занять то место в современной русской словесности, которое по праву на сегодняшний момент за ним закреплено.Новая повесть Ильи Бояшова «Кокон» – история человека, ощутившего в себе присутствие души, как болезнь, и не жалеющего сил и средств на то, чтобы излечиться от недуга, избавиться от назойливого жильца.
У России женский характер и женское лицо – об этом немало сказано геополитиками и этнопсихологами. Но лицо это имеет много выражений. В своем новом романе Илья Бояшов рассказывает историю русской бабы, которая из ничтожества и грязи вознеслась на вершину Олимпа. Тот, кто решит, что перед ним очередная сказка о Золушке, жестоко ошибется, – Бояшов предъявил нам архетипический образ русской женственности во всем ее блеске, лихости и неприглядности, образ, сквозь который проступают всем нам до боли знакомые черты героинь вчерашнего, сегодняшнего и, думается, грядущего дня.Прочитав «Каменную бабу», невольно по-новому посмотришь на улыбающихся с экрана примадонн.
Новый роман Ильи Бояшова, лауреата литературной премии «Национальный бестселлер» и финалиста премии «Большая книга», подводит читателя к парадоксальной мысли: рай, дабы оставаться раем, требует от садовника ежедневного адского труда. Годы и годы уходят у заложника парадиза на возделывание чуда, насладиться которым у него не остается сил. Оправдывает ли Эдем своим цветением и птичьим хором тяжкие усилия садовника? Получит ли каторжный труд воздаяние? У автора на этот счет нет никаких иллюзий, и рассказывает он свою необычайную историю так, что читателю нет оснований ему не верить.
Первая часть книги – это анализ новейшей англо-американской литературы по проблемам древнерусской государственности середины IX— начала XII в., которая мало известна не только широкому российскому читателю, но и специалистам в этой области, т. к. никогда не издавалась в России. Российским историком А. В. Федосовым рассмотрены наиболее заметные работы англо-американских авторов, вышедшие с начала 70-х годов прошлого века до настоящего времени. Определены направления развития новейшей русистики и ее научные достижения. Вторая часть представляет собой перевод работы «Королевство Русь» профессора Виттенбергского университета (США) Кристиана Раффенспергера – одного из авторитетных современных исследователей Древней Руси.
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Испания. Королевство Леон и Кастилия, середина 12-го века. Знатного юношу Хасинто призвал к себе на службу богатый и влиятельный идальго. Не каждому выпадает такая честь! Впору гордиться и радоваться — но не тогда, когда влюблен в жену сеньора и поэтому заранее его ненавидишь. К тому же, оказывается, быть оруженосцем не очень-то просто и всё получается не так, как думалось изначально. Неприязнь перерастает в восхищение, а былая любовь забывается. Выбор не очевиден и невозможно понять, где заканчивается верность и начинается предательство.
Пожалуй, нет на нашей планете ни одной культуры, в которой не использовались маски. Об этом свидетельствуют древние наскальные рисунки, изображающие охотников в масках животных. У разных народов маска сначала являлась одним из важнейших атрибутов ритуальных священнодействий, в которых играла сакральную роль, затем маски перекочевали в театры… Постепенно из обрядов и театральной жизни маски перешли в реальную, став обязательным атрибутом карнавалов и костюмированных балов. Но помимо масок украшающих и устрашающих, существует огромное количество профессиональных масок, имеющих специфические свойства: хирургическая – защищающая чистоту операционного поля, кислородная – подающая воздух больным и ныряльщикам, спортивные маски, сохраняющие лица от повреждений.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Когда сны становятся реальностью…– Раз я вижу это не одна, значит я, всё же, не сошла с ума. И делала правильно, что придавала столько значения своим снам. Не я одна, как видите, вижу этот чёртов маяк!