Банкнота в миллион фунтов - [4]

	жуткий промах ещё не обнаружен. Я позвонил в дверь. Открыл тот же слуга. Я попросил проводить меня к джентльменам.
"They are gone." This in the lofty, cold way of that fellow's tribe.	- Они уехали, - сказал слуга надменным и высокомерным тоном, таким естественным для этой братии.
"Gone? Gone where?""On a journey.""But whereabouts?""To the Continent, I think." "The Continent?""Yes, sir.""Which way - by what route?" "I can't say, sir.""When will they be back?""In a month, they said."	- Уехали? Куда?- Путешествовать.- А куда именно?- На континент, я думаю.- Континент?- Да, сэр.- А конкретно куда?- Я не могу сказать, сэр, я не знаю.- Когда они вернутся?- Сказали, через месяц.
"A month! Oh, this is awful! Give me some sort of idea of how to get a word to them. It's of the last importance."	- Целый месяц?! Это ужасно! Подскажите же мне, как с ними связаться. Это крайняя необходимость.
"I can't, indeed. I've no idea where they've gone, sir."	- Я, действительно, ничем не могу помочь. Я не имею представления, куда они уехали.
"Then I must see some member of the family."	- Тогда мне нужно поговорить с кем-нибудь из семьи.
"Family's away, too; been abroad months - in Egypt and India, I think."	- Семьи тоже нет. Они все за границей на несколько месяцев - в Египте и в Индии, кажется.
"Man, there's been an immense mistake made. They'll be back before night. Will you tell them I've been here, and that I will keep coming till it's all made right, and they needn't be afraid?"	- Послушайте, произошла ужасная ошибка. Они должны вернуться до заката. Скажите им, что я был здесь и что буду приходить до тех пор, пока всё не разрешится и не встанет на свои места. Им не о чем беспокоиться.
"I'll tell them, if they come back, but I am not expecting them. They said you would be here in an hour to make inquiries, but I must tell you it's all right, they'll be here on time and expect you."	- Я передам, если они вернутся. Но я не ожидаю такого скорого их приезда. Они сказали, что вы придете через час. И я должен сказать вам, что всё в порядке. Они вернутся вовремя и будут ждать вас к себе.
So I had to give it up and go away. What a riddle it all was! I was like to lose my mind. They would be here "on time." What could that mean? Oh, the letter would explain, maybe. I had forgotten the letter; I got it out and read it. This is what it said:	Итак, мне пришлось сдаться и уйти. Как же всё это было загадочно! Я сходил с ума. Они приедут "вовремя". Что бы это могло значить? О, должно быть письмо объяснит мне что-нибудь. Я совсем про него забыл. Вот, что там было написано:
"You are an intelligent and honest man, as one may see by your face. We conceive you to be poor and a stranger. Enclosed you will find a sum of money. It is lent to you for thirty days, without interest. Report at this house at the end of that time. I have a bet on you. If I win it you shall have any situation that is in my gift - any, that is, that you shall be able to prove yourself familiar with and competent to fill."	"Вы умный и честный человек, о чём можно судить по вашему лицу. Нам показалось, что вы бедны и что вы иностранец. Внутри вы найдёте сумму денег. Я одолжил её вам на тридцать дней, без какой бы то ни было выгоды с моей стороны. По истечении этого срока придите к нам в дом. У нас состоялось пари. Если я его выиграю, вы получите любое место, какое хотите и какое имеется в моём распоряжении, - любую работу, к какой вы окажетесь пригодны".
No signature, no address, no date.	Ни подписи, ни адреса, ни даты.

Well, here was a coil to be in! You are posted on what had preceded all this, but I was not. It was just a deep, dark puzzle to me. I hadn't the least idea what the game was, nor whether harm was meant me or a kindness. I went into a park, and sat down to try to think it out, and to consider what I had best do.	Что-то за всем этим крылось! Вы уже заранее знали, что предшествовало всему этому, а я-то нет. Для меня всё это было необыкновенной загадкой. Я не имел ни малейшего понятия, в чём было дело. Я даже не представлял, хотят ли мне зла или добра. Я пошел в парк, чтобы посидеть спокойно, всё обдумать и решить, что делать дальше.
At the end of an hour my reasonings had crystallized into this verdict.	Через час мои рассуждения оформились примерно в следующее.
Maybe those men mean me well, maybe they mean me ill; no way to decide that - let it go. They've got a game, or a scheme, or an experiment, of some kind on hand; no way to determine what it is - let it go. There's a bet on me; no way to find out what it is - let it go. That disposes of the indeterminable quantities; the remainder of the matter is tangible, solid, and may be classed and labeled with certainty. If I ask the Bank of England to place this bill to the credit of the man it belongs to, they'll do it, for they know him, although I don't; but they will ask me how I came in possession of it, and if I tell the truth, they'll put me in the asylum, naturally, and a lie will land me in jail. The same result would follow if I tried to bank the bill anywhere or to borrow money on it. I have got to carry this immense burden around until those men come back, whether I want to or not. It is useless to me, as useless as a handful of ashes, and yet I must take care of it, and watch over it, while I beg my living. I couldn't give it away, if I should try, for neither honest citizen nor highwayman would accept it or meddle with it for anything. Those brothers are safe. Even if I lose their bill, or burn it, they are still safe, because they can stop payment, and the Bank will make them whole; but meantime I've got to do a month's suffering without wages or profit - unless I help win that bet, whatever it may be, and get that situation that I am promised. I should like to get that; men of their sort have situations in their gift that are worth having.I got to thinking a good deal about that situation. My hopes began to rise high. Without doubt the salary would be large. It would begin in a month; after that I should be all right. Pretty soon I was feeling first-rate. By this time I was tramping the streets again. The sight of a tailor-shop gave me a sharp longing to shed my rags, and to clothe myself decently once more. Could I afford it? No; I had nothing in the world but a million pounds. So I forced