Банкнота в миллион фунтов - [13]

"Вы страшный подхалим! Нет ни слова правды в том, что вы сказали, но всё равно я пойду с вами. Вероятно, это научит вас не ожидать от других своей собственной реакции!"
Were my doubts dissipated? Was my confidence restored? You may judge by this fact: privately I raised my salary to twelve hundred the first year on the spot. But I didn't tell her; I saved it for a surprise.	Как вы думаете, рассеялись ли мои сомнения? Стал ли я вновь уверен в себе? Судите сами: для меня лично моя зарплата уже составляла двенадцать сотен за первый год, и это без особых раздумий. Но ей я этого не сказал; пусть будет сюрпризом.
All the way home I was in the clouds, Hastings talking, I not hearing a word. When he and I entered my parlor, he brought me to myself with his fervent appreciations of my manifold comforts and luxuries.	По дороге домой я парил в облаках. Гастингс что-то рассказывал, но его слова пролетали мимо моих ушей. Когда же мы наконец были у меня, я мигом пришёл в себя, так пламенно и пылко восторгался Г астингс разнообразным великолепием моих комнат.
"Let me just stand here a little and look my fill. Dear me! it's a palace - it's just a palace! And in it everything a body could desire, including cosy coal fire and supper standing ready. Henry, it doesn't merely make me realize how rich you are; it makes me realize, to the bone, to the marrow, how poor I am - how poor I am, and how miserable, how defeated, routed, annihilated!"	"Позвольте мне просто постоять немного. Позвольте мне насладиться этой красотой. Чёрт возьми! Это же дворец - именно дворец! И здесь абсолютно всё, что можно желать. Даже такой милый камин. И уже готовый ужин. Генри, я просто не могу поверить, как сказочно вы богаты; и я начинаю осознавать, как же беден я, как жалок, насколько разрушен и уничтожен!"
Plague take it! this language gave me the cold shudders. It scared me broad awake, and made me comprehend that I was standing on a halfinch crust, with a crater underneath. I didn't know I had been dreaming - that is, I hadn't been allowing myself to know it for a while back; but now - oh, dear! Deep in debt, not a cent in the world, a lovely girl's happiness or woe in my hands, and nothing in front of me but a salary which might never - oh, would never - materialize! Oh, oh, oh! I am ruined past hope! nothing can save me!	Чёрт бы тебя побрал! Его слова заставляли меня вздрагивать. Они до такой степени меня напугали, так как вернули к реальности.Было ощущение, что я стою на краю, а подо мной разверзся вулкан. Я не знал, что живу как во сне, что всячески пытаюсь избежать действительности; но теперь - о, Боже! По уши в долгах, ни цента в кармане, в моих руках счастье - а возможно, и несчастье -прелестной дамы, и ничего впереди, кроме зарплаты, которая будет когда-то - о, нет, а может, и не будет вовсе! О, Господи! Последняя мечта разрушена! Меня уже ничто не спасёт!
"Henry, the mere unconsidered drippings of your daily income would-- "	"Генри, самое малое ваш ежедневный доход будет составлять..."

"Oh, my daily income! Here, down with this hot Scotch, and cheer up your soul. Here's with you! Or, no - you're hungry; sit down and--"	"О! Мой ежедневный доход! Так выпьем же залпом эти великолепные шотландские виски и взбодримся. Ваше здоровье! Или, быть может, вы голодны? Сядьте, прошу вас..."
"Not a bite for me; I'm past it. I can't eat, these days; but I'll drink with you till I drop. Come!"	"Мне самому ни кусочка! Сейчас я выше этого! Я не могу есть в такие дни, знаете ли; но напьёмся же до смерти. Поехали!"
"Barrel for barrel, I'm with you! Ready? Here we go! Now, then, Lloyd, unreel your story while I brew."	"Глоток за глотком; я с вами! Готовы? Поехали! А теперь, Ллойд, давайте вашу историю, а я затею тут ещё по стаканчику".
"Unreel it? What, again?""Again? What do you mean by that?""Why, I mean do you want to hear it over again?"	"Историю? Что опять?""Опять? Что вы имеете в виду?""Я говорю, вы снова хотите её выслушать?"
"Do I want to hear it over again? This is a puzzler. Wait; don't take any more of that liquid. You don't need it."	"Хочу ли я снова её выслушать? Вот так загадка! Постойте-ка, не пейте больше. Вам больше нельзя".
"Look here, Henry, you alarm me. Didn't I tell you the whole story on the way here?" "You?"	"Послушайте, Генри, вы меня беспокоите. Разве я не рассказал вам всю историю по дороге сюда?"
"Yes, I.""I'll be hanged if I heard a word of it."	"Вы?""Да, я"."Будь я повешен, если слышал хоть единое слово".
"Henry, this is a serious thing. It troubles me. What did you take up yonder at the minister's?"	"Генри, это уже серьёзно. Это начинает меня тревожить. Что вы там приняли на душу, у министра?"
Then it all flashed on me, and I owned up like a man.	И тут до меня дошло. Я, как настоящий джентльмен, во всём откровенно признался:
"I took the dearest girl in this world -prisoner!"	"Лучшая девушка в мире покорена мною!"
So then he came with a rush, and we shook, and shook, and shook till our hands ached; and he didn't blame me for not having heard a word of a story which had lasted while we walked three miles. He just sat down then, like the patient, good fellow he was, and told it all over again. Synopsized, it amounted to this: He had come to England with what he thought was a grand opportunity; he had an "option" to sell the Gould and Curry Extension for the "locators" of it, and keep all he could get over a million dollars. He had worked hard, had pulled every wire he knew of, had left no honest expedient untried, had spent nearly all the money he had in the world, had not been able to get a solitary capitalist to listen to him, and his option would run out at the end of the month. In a word, he was ruined. Then he jumped up and cried out: