Банкир - [17]

Шрифт
Интервал

– Он довольно предприимчивый парень,– в раздумье проговорил Палмер.– Я слышал как-то его выступление в Чикаго. Хороший оратор.

– Один из лучших. Карьеру свою он начал на Западном побережье в качестве одного из пресс-агентов в кинопромышленности.

– Сейчас он консультант по вопросам рекламы и информации или что-то в этом роде? Мне кажется, у него есть клиенты и в Чикаго.

Бэркхардт вздохнул.– Значит, слава Мака Бернса докатилась уже до Чикаго?

– А разве вы имеете что-то против него?

– Ровным счетом ничего. Он именно то, что нам нужно, к сожалению.

– Однако все это дело вы свалили на меня отчасти из-за него?

– Совершенно верно,– ответил Бэркхардт. Их «роллс-ройс» плавно остановился, и шофер открыл дверцу машины.

– Я ничего не имею против греков или сирийцев или кто он там, этот Бернс,– сказал Бэркхардт, выходя из машины.– Просто я не могу ладить именно с ним. Посему предоставляю тебе сомнительное удовольствие сотрудничать с этим Маком Бернсом, так он сам себя именует, а как его раньше звали – кто его знает.– Старик уже вышел на тротуар и ожидал, пока Палмер выйдет из машины.

– И еще одна деталь,– тихо сказал Бэркхардт, остановив Палмера около огромной входной двери из цельного стекла, ведущей в ультрасовременное здание банка.

– Да? – сказал Палмер, оборачиваясь к старику.

– Бернс знает, как я к нему отношусь. Я не могу скрыть это. Вот почему тебе придется подружиться с ним, для равновесия. Удастся ли тебе это сделать?

– А почему бы и нет?

– Многое б я дал, чтобы быть более уверенным в этом,– буркнул Бэркхардт. Затем вполголоса добавил: – Тебе предстоит работать бок о бок с этим человеком довольно долго. Сможешь ли ты?

– Смогу.

– Без Бернса нам каюк.

Оба они молча взглянули друг на друга. Палмер поймал себя на мысли, не свихнулся ли старик на почве всей этой истории со сберегательными банками. Он отвернулся он него и стал рассматривать огромные пролеты цветного стекла с узкими алюминиевыми простенками, образующими фасад здания банка. Прямо над его головой устремилась ввысь стеклянная башня, опоясанная тончайшими, хрупкими серебристыми обручами, которые, казалось, не в силах сдержать этот гигантский взлет стекла. У Палмера возникло чувство, что все это строение может в любой момент переломиться, как раненный в живот человек, беспомощно сникнуть и рухнуть на землю, рассыпавшись в черепки.

Глава пятая

Лифт не обслуживался лифтером, но был до такой степени механизирован, что называть процесс подъема в нем «самообслуживанием» было бы вопиющей несправедливостью, решил про себя Палмер. Когда рука Бэркхардта приблизилась к кнопке с надписью: «Вверх», на распределительной доске загорелся зеленый кружок и створки лифта из нержавеющей стали легко разомкнулись. Палмер вошел в кабину вслед за своим старшим спутником, и, как только его нога переступила через глазок фотоэлемента, створки сомкнулись, но несколько замедленно, как бы учтиво. Стены кабины лифта были словно вытканы из металла. Вертикальные стальные и медные полоски переплетались с поперечными прутьями из латуни, алюминия и нержавеющей стали. Когда створки лифта сомкнулись, Палмер невольно ощутил неприятное чувство: если бы кабина лифта, вместо того чтобы подниматься вверх, опустилась в подземное ответвление морских протоков с соленой водой, подумал он, то вода немедленно вызвала бы химическую реакцию металлических частей кабины с противоположными зарядами и мощный электрический удар разнес бы все живое в их кабине.

Он видел, как Бэркхардт небрежно нажал своим длинным толстым указательным пальцем на другую кнопку из белой пластмассы с надписью: «Верхний этаж» – «ВЭ». Эта кнопка также вспыхнула зеленым огоньком, и из-за пластмассовой решетки под распределительным щитком раздался механический голос, напоминающий человеческий, который спокойно возвестил: «Лифт остановится… (пауза)… на верхнем этаже». Бэркхардт посмотрел на Палмера, усмехнулся с оттенком злорадства и сказал: – Мы называем это «ловушкой для деревенщины».

Палмер ничего не ответил, потянулся рукой к распределительному щитку и нажал кнопку с цифрой 12. В сетке динамика что-то дважды щелкнуло и снова раздался механический голос: «Лифт остановится… (пауза)… на 12 этаже». Палмер нажал на кнопку с указателем «отменить», и голос сообщил ему: «Лифт остановится… (пауза)… на верхнем этаже».

Палмер вздохнул, отошел в сторонку и сказал, обращаясь к Бэркхардту:

– Все, поиграл и хватит.

Когда двери снова разомкнулись, на какое-то мгновение их словно ослепил хлынувший со всех сторон свет. Выходя из кабины лифта, Палмер зажмурился, а потом с интересом стал рассматривать высокий потолок верхнего этажа, состоящий из чередующихся квадратов матового и прозрачного стекла в алюминиевом переплете.

Затем они пошли в потоках льющегося со всех сторон света, вдоль устланного серыми коврами коридора, белые стены которого украшали произведения современных живописцев. Белизну стен через определенные промежутки пересекали вертикальные прямоугольники высоченных широких дверей, где чередовались горчично-желтый, васильковый и темно-оранжевый цвет.

В дальнем конце коридора виднелась маленькая фигурка. По мере того как они приближались, она все росла, и наконец перед ними предстала элегантная белокурая женщина лет двадцати восьми. Встав, чтобы приветствовать их, она по росту почти сравнялась со своим патроном. Одарив их обоих очаровательной улыбкой и промурлыкав «доброе утро», она направилась к следующей двери, покрытой анодированным алюминием, подчеркивающим безупречную белизну дверной ручки. Открыв дверь, женщина пропустила их вперед, и Палмер уловил запах дорогих духов, точно такие он подарил на рождество Эдис.


Еще от автора Лесли Уоллер
Семья

«Семья» — продолжение романа «Банкир», второе произведение трилогии «Сага о банкире». Героев Лесли Уоллера захватывает водоворот событий, в их жизни бушуют нешуточные страсти, деньги ставят людей перед мучительным выбором.


Американец

В романе «Американец» — третьей книге саги о банкире Лесли Уоллера — действуют те же персонажи, что и в романах «Банкир» и «Семья». С присущим автору мастерством здесь описаны международные интриги, предательства, банковские махинации и, разумеется, любовные отношения. Банкир продолжает опасное и увлекательное путешествие в лабиринтах любви и бизнеса.


Близкие контакты третьего рода

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Войны мафии

От наркотиков и шоу-бизнеса до международных банков и транснациональных корпораций, от Манхэттена и Восточной Европы до плато Шань в азиатском «Золотом Треугольнике» нью-йоркский клан мафии развивает глобальное вторжение. Несмотря на внутренние конфликты, мафия становится все более опасной и могущественной в войне с китайскими триадами и японскими якудза, наркокартелями из Латинской Америки и просто уличными гангстерами. Но это не только криминальный роман. Это история человека у самых вершин власти, стремящегося к свободе любой ценой.


Посольство

Весь Лондон готовится к приему в американском посольстве в День независимости Соединенных Штатов. Звезды культуры, политики и бизнеса по обе стороны океана соберутся 4 июля на торжество в резиденции посла Уинфилд-Хауз. Этот день собираются отметить и исламские террористы. Об опасности начинает догадываться полковник из армейской разведки, отвечающий за безопасность посольства. Но времени остается слишком мало…В романе «Посольство» реальные факты мировой геополитики и обаяние лучших флеминговских историй о Джеймсе Бонде.


Рекомендуем почитать
Плановый апокалипсис

В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".


Похвала сладострастию

Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».


Брошенная лодка

«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…


Я уйду с рассветом

Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.