Банка для пауков - [8]

— А дядя Дато говорит, что бывает. И я ему верю. А было это так. У дяди Моисея должен был поехать за границу целый кордебалет. А папа от этих балерин с ума сходит, просто на них западает (это у нас семейное). Так он обычно, когда балет посмотрит, одну-двух себе заказывает, а тут после одного шикарного канкана он и говорит: хочу всех сразу. Иди, грит, договорись, плачу сколько надо каждой, и двойную таксу тебе. Ну, бабы ты знаешь как, по одиночке каждая готова, но когда они вдвоем-втроем у них появляется солидарность. Когда дядя Мося сделал свое объявление, там поднялась буря возмущения, бабы его чуть не растерзали. А он говорит: девочки, во-первых каждой будет месячная зарплата с премией, а во вторых, кто будет вести себя хорошо, тому светит заграница. А кто не будет — тому не светит. Телки совещались минут двадцать, наконец потребовали ящик шампанского, и чтобы кассир сидел и каждой выходящей денег выдавал. Время было позднее, Моське самому пришлось сидеть за кассира. Вот так все и вышло. Все эти примы-балерины собрались в одной гримерной, расфуфыренные, в своих этих пачках с блестками и павлиньих перьях, пили шампанское из пластиковых стаканчиков, а кто из горла и молча смотрели, как папаша одну за другой подзывает каждую из них к себе, стягивает трусы, ставит в позу и напяливает… Дядя Дато говорит, а он там тоже был, папу охранял, это было… Нечто!

— И как, обошлось без последствий?

— Да, фигня всякая, — отмахнулся Тенгиз, — кто-то там перепился, кто-то блеванул, у одной идиотки после этой ночи вообще крыша поехала. Да и они все там потом поувольнялись. Это все мелочи! Главное не в этом, а в размахе! В полете фантазии! Вот этого у папы не отнимешь. Ну, признайся, ведь тебе тоже кажется, что это — класс!

Валико представил себе эту комнату, битком набитую перепуганными полуодетыми балеринами, в этих своих смешных накрахмаленных пачках, молча ожидающих своей участи. И каждая знает, что и в нее через несколько минут ткнут пальцем, и она выйдет вперед, и какой-то плюгавенький типчик в кепке-аэродроме поставит ее «в позу» на глазах у подруг или заставит облизывать у него «это дело». А девочки будут молча смотреть на нее, прихлебывая дешевое пойло из пластиковых стаканчиков, и лишь встречаясь с ее ошарашенным взглядом будут молча отводить глаза. Н-да… вот для чего служит могучий русский глагол «опустить», подумал он, это значит не просто «изнасиловать», или там… «в извращенной форме», в этом слове заложен гораздо более глубокий смысл, это значит растоптать, унизить, растереть в грязь в глазах друзей и близких. От такого немудрено съехать не только бабьей, но и крепкой мужской «крыше». Неудивительно, что все девчонки после этой ночи поувольнялись. Ведь каждая из них в глазах подруг теперь была «опущенной»…

Но вслух он подтвердил, что все это — да, действительно «класс»!

Тем временем молодой человек налил в стакан воды, бросил в него ручной кипятильник и спросил, меняя тему разговора.

— Что-нибудь произошло?

— Они появились. Сейчас укладываются спать.

Тенгиз подошел к окну и взглянул на стоянку.

— Какая ихина тачка?

— «Супермаз», вон, возле «мерса».

Тенгиз изучил машину в бинокль, затем осмотрел окрестности.

— Ничего подозрительного вокруг?

— Думаю, что пока нет.

— Вот и славненько. Никто не звонил?

— Нет. Думаю, они сейчас никак просохнуть не могут на шашлыке у твоего папаши.

Тенгиз рассмеялся.

— Пускай гудят, мы свое нагоним. На Бермудах.

— Где-где? В Мармудах?

— На Бермудских островах, слышал про такие, деревня? Там круглый год нет ни зимы, ни снега, все ходят в одних трусах и до хрена америкашек и негритосок.

Валико с изумлением покачал головой.

— Ну, ты-то, допустим, поедешь, а вот я…

— А ты как думаешь, я тебя брошу? Меня папа всегда учил — с друзьями надо делиться. Всем. И всегда. И раз мы с тобой за сегодняшнюю ночь получим пятьдесят косых, то надо распорядиться ими так, чтобы никому не было обидно. На эти деньги мы с тобой и поедем на Бермуды. Или на Багамы. Клянусь, я там натрахаюсь на всю оставшуюся жизнь.

— Пятьдесят тысяч? — с неподдельным восторгом протянул Валико. — Баксов?

— Ну не лари же! — рассмеялся Тенгиз.

— За обычное дело таких денег не платят.

— А дело у нас не обычное, — заявил Тенгиз назидательно помахав указательным пальцем. — С одной стороны, мы должны принять товар. Проверить его. Расплатиться с кем надо. Ты уже интересовался содержимым этой сумочки? Можешь ее расстегнуть.

— Я не из любопытных… — пробурчал Валико, не сделав и малейшего движения по направлению к сумочке.

Но Тенгиз сам подошел к ней и одним движением распахнул молнию. Внутри лежали деньги. В американской валюте. Очень много денег. Намного больше, чем Валико мог видеть за всю свою жизнь, даже если суммировать ее день за днем и каждый день иметь по сотне.

— Тут почти поллимона баксов, — гордо заявил Тенгиз. — Но они не наши. Нам следует их отдать.

— Поставщикам товара?

— Вот именно.

— Сколько же стоит сам товар?

— Сколько? — Тенгиз усмехнулся. — А если я тебе скажу — сто миллионов баксов — эта цифра уместится в твоем сознании?

— Такие деньги… — Валики замотал головой. — Таких денег на свете просто не существует.