Банк. Том 2 - [8]

— Понятно… Ох, и ох… реневаю же я, причем даже не от полученных знаний…

— А от чего же?

— Да от того, что действительно все с помощью обычной теории вероятностей объясняется! Настолько просто и ясно приложить ее к обычной жизни мог только чрезвычайно толковый человек…

— Эх, жаль я даже фамилию его не запомнил. Так бы, глядишь, и нашел. Ладно, бывай, Коля, до встречи, хотя… Что-то ты явно невеселый.

— От всякой мудрости — много печали, и умножающий знания умножает скорбь.

— Ты смотри, сильно в эту самую скорбь не ударяйся!

— Ну, с крыши сбрасываться точно не пойду, не дождетесь! Тут в голове это все уварить надо, да обдумать…

— Молодца! Неделя у тебя на обдумывание есть, буду ждать следующего отчета

— До свидания!

Не только задумчиво возвращаясь к себе в кабинет, но и много позже, во время проведения ежедневных, но привычно не давших результатов, поисков в Интернете источника плана реорганизации, Николай размышлял о сволочной сущности этого мира и о том, что упомянутая председателем теория на самом деле правильная. Не спорить же всерьез с теорией вероятности, черт побери! Так и до оспаривания закона всемирного тяготения дойти можно… Ну и гадкий же и сволочной этот мир! Однако… Знание — сила, а уж такое знание — особенно. К тому же ты, парень, и сам попал в сволочные круги… Что ж, придется при подходящем случае действительно становиться настоящей сволочью — с благополучно привитым в 90е годы цинизмом подумал Старостенко. Эта безусловно сволочная и циничная мысль поправила его настроение и Николай занялся разбором очередной ежедневной порции бумаг…

Глава 59

В конце недели Сергей успешно сделал лабораторную работу утром и после оставшихся лекций заторопился на Щелковскую. Успев попасть на автобус, который отъезжал до пробок, он отзвонился Маше и Семену. Голос последнего звучал как-то глухо, но Серега счел это капризами акустики. После звонков он закрыл глаза и быстро провалился в сон — сочетание тоски и учебы сильно напрягали нервную систему Сергея и отдых стал требоваться ей почаще. Перед сном он наказал водиле разбудить его в нужном месте и спокойно привалился к окну только после заверения о том, что «хрен я тебя на халяву дальше повезу, и не надейся»! Поняв, что рассчитывать на такой человеческий порок, как жадность, можно вполне, успокоенный Серега бодрствовал с закрытыми глазами не более полуминуты и после этого крепко спал, пока автобус, покачивавшийся на неровностях дорог, приближал его к цели путешествия.

Будучи решительно и бесцеремонно разбуженным водительским возгласом «Вставай, соня!», сопровождаемым сильным потряхиванием за плечо, Серега протер глаза и первым, кого он приметил за окном, была улыбающаяся Маша. Это живо взбодрило парня и он заторопился к выходу. Они жадно обнялись и страстно поцеловались, прильнув друг к другу (оба благополучно приобрели иммунитет к направленным на них при этом взглядам). Однако, после знакомого голоса, спросившего «А со мной поздороваться не хотите?» паре таки пришлось отвлечься.

Голос Семена, безусловно, был знакомым, однако про его вид сказать такого было нельзя. Он стал выглядеть лет на десять старше, проявились не заметные прежде морщины. Да и в голосе, который, хотя и оставался узнаваемым, появилась какая-то сдавленность. Поздоровавшись и смущенно извинившись, на что Серега и Маша получили добродушную усмешку, на миг показавшую им прежнего Семена, они получили указание «давайте к машине». Сергей озабоченно взглянул на Машу, получив в ответ такой же взгляд. Да что ж тут, черт возьми, случилось-то? С этим надо обязательно разобраться! Добравшись до дому, Маша сокрушенно вздохнула

— Семен Васильевич, да Вы ж почти ничего не ели!

— Хозяюшка, извини — смущенно сказал Семен. Думается лучше на голодный желудок, все очень вкусно, но…

Маша хотела было продолжить, но поймала предостерегающий взгляд Сереги. Уж у него-то с аппетитом было все в порядке! Быстро и жадно поев, Серега взял Машу за руку, сказал Семену, что он скоро подойдет и получил казавшийся рассеянным кивок. Только после этого он потянул девушку к выходу.

— Так, Маша. Сядь-ка за швейную машинку и попробуй что-нибудь пошить. Хоть тупо прострачивай ненужные обрезки ткани, тут главное, чтобы временами тарахтело. Надо с Семеном Васильевичем что-то делать! Поговорить с ним точно требуется.

— Ох, Сережа, волнуюсь я за него…

— А я, думаешь, меньше волнуюсь? К тому же, если у него какая-то математическая проблема, то у меня вообще для помощи никаких способностей не хватит, он же весь институтский курс может преподавать на автопилоте, одновременно думая о своем! Но я его ТАКИМ никогда не видел! Что ж случилось-то?

— Может, умер у него кто?

— Не, это вряд ли детей у него нет, а с женой он развелся. Тут что-то профессиональное, скорее всего, мне от этого страшно, но пробовать все равно буду. Обязан!

— Попробуй, Сережа, хотя бы все, что сможешь…

— Так вот самое обидное будет, если не смогу — угробит же себя человек! Он сказал мне, что почти двадцать пять лет какую-то математическую проблему решал, это я знаю. А вот если он нашел в своем решении косяк… И думать-то об этом не хочу, но приходится! К тому же, если он не захочет говорить, раскрывая свои тайны — тоже беда…