Бангкок - темная зона - [84]

— Вы можете говорить?

— Да.

— Тогда поговорим о гатданью. Что вы об этом думаете?

Я почесал ухо.

— Это все, что у нас есть. Единственный способ держать Таиланд организованным. Несовершенный, ему часто не подчиняются, особенно матери. Но другого не имеем.

— Вы наполовину фаранг. И порой должны смотреть на такие вещи под несколько иным углом.

— Половина крови во мне от белого человека, но по образу мышления я таец.

— Вы были за границей. Прекрасно говорите по-английски. Даже по-французски.

— И что из того?

— Я хочу знать.

— Что знать? — По моему тону можно было понять, что я начал раздражаться.

Последовала дол гая пауза. Видимо, до этого брат Титанака не пытался сформулировать свою мысль.

— Что я делаю?

— Понятия не имею, что вы делаете.

— Мне кажется, наоборот. И я вас спрашиваю: с точки зрения фаранга, не захожу ли я слишком далеко?

— Слишком далеко?

— Цена, которую она заставляет меня платить, — не слишком ли она высока?

— Что за цена? Дамронг оставила вам инструкции?

Снова молчание.

— Может быть.

— И деньги. Все деньги, которые она заработала, выполнив договор? Сколько? Думаю, много. Ведь она умела торговаться. Вам это невыносимо? Две недели назад вы были беспомощным монахом. Не имело смысла раздумывать об ужасах детства. За душой ни гроша. Максимум, на что вы могли надеяться в этой жизни, — чтобы вам не мешали заниматься медитацией. В этом вы успели сильно продвинуться, стали почти архатом, святым. Обрели способность расстаться с прошлым, поскольку настоящее не сулило способов… — Я нарочно запнулся на середине фразы — проверить, насколько его заинтриговал. И когда он сказал: «Продолжайте», — не сомневался, что он не сможет отказаться от разговора со мной. И закончил: —…способов совершить месть.

Судя по всему, это слово еще не выкристаллизовалось на поверхности его сознания и существовало где-то в глубине, словно вирус, который не проявляет своей природы, пока сильно не размножится.

— Месть? И с чего я должен начать?

— Не исключено, вы вообще ни с чего не начнете. Вы ведь никогда не были тем, кто что-либо начинал. Так? Начинала всегда она. Знала, как выжить, а вы — нет. Вы всю жизнь существовали при ней запасным игроком. И до сих пор таким остались. Конечно, вам невдомек, с чего начинать, если дело касается мести, а вот она бы знала. Скажите, что она заставляет вас сделать?

Монах помолчал.

— Нет, я вам этого не скажу. Думаю, вы и так догадались.

— Ее стратегия по отношению к вам осталась такой же, как прежде. Ничего не изменилось: в смерти, как и в жизни, она вами управляет.

— Если вы мыслите как таец, то должны понимать: я всем ей обязан. Если бы она оставила мне распоряжение повеситься на собственном одеянии, я бы не раздумывая его выполнил.

— Это было бы для вас слишком просто, — мягко заметил я.

Для ответа ему потребовалась целая минута.

— Да, вы правы.

— Зато совсем нелегко то, что она заставляет вас сделать.

— Но я должен.

— Каким образом? Наймете иностранца? Вам, безусловно, это по карману. Но тогда им трудно будет понять. Даже наемные убийцы подчиняются определенным правилам. — Прислушиваясь к своим мыслям, я внезапно понял, откуда придет помощь, когда настанет время. — Это будут кхмеры. Так? Не понимаю, как я раньше о них не вспомнил. У бывших рядовых из красных кхмеров много положительных качеств. Во-первых, они за деньги сделают все, что угодно. Во-вторых, они привыкли моментально и точно выполнять приказы. В-третьих, их много, и они недорого стоят. В-четвертых, они все знают о слонах. В-пятых, у них есть возможность исчезнуть в джунглях или, что более вероятно, в Пойпете, где их прикроют дряхлые генералы в инвалидных креслах.

— В Пойпете? — искренне удивился монах и даже задохнулся от изумления. — Вы там бывали?

— Однажды. — Память услужливо воспроизвела картину: захудалый камбоджийский городок неподалеку от тайской границы примерно на той же широте, что Анкор-Ват. Повсюду грубость, грубые даже лица ребятишек, большинство из которых уже занимаются проституцией. Я в самом деле видел известных генералов красных кхмеров в инвалидных креслах, сосущих прикрепленные к кислородным баллонам трубки. — А сами-то вы, брат Титанака, посещали это место?

— Меня там посвятили в духовный сан.

Монах отключился, но его телефон отпечатался на экранчике моей трубки. Я думал, что он не ответит, но на всякий случай набрал номер.

— Да?

— Расскажите по крайней мере о Ковловском.

— О ком?

— О мужчине, который в том кино исполнял роль ее партнера.

— Ах да, человек в маске.

— Вы внушили ему мысль о самоубийстве и тем самым надругались над силой, приобретенной во время медитации. Пальцем не пошевелили, но отправили на тот свет, заставив покончить с собой. Думаю, это было для вас совсем не сложно. Его крохотное, мелкое, суррогатное сердце оказалось открыто вашему взору.

Снова долгая пауза.

— Я пришлю вам видео, — наконец произнес он и разъединился.

Чанья, делая вид, будто не слушает разговор и не понимает, как меня трогает общение с братом Титанакой, подала в супнице пла меунг менау. Отличная рыба и прекрасно приготовлена: без сыринки, но не сухая, она была приправлена лимонным соусом, который гармонировал с ароматом рыбы и создавал отличную палитру вкуса. Когда мы поели, я легонько похлопал супругу по животу, радуясь, что могу поиграть в главу счастливого семейства. Но наш снятый в аренду домик теперь казался мне слишком маленьким, стены тонкими, а существование в нем — ненадежным. Однако буря бушевала не снаружи, она разыгралась в моей голове.