Бангкок-8 - [18]

Зрелый мужчина, чистых африканских кровей, который никогда в жизни никого не боялся, спортсмен, человек, явно знавший толк в женской красоте, военный, готовый вот-вот выйти в отставку, но энергичнее многих, вполовину его моложе. Фаранг, живший в Бангкоке и, как это часто случается, привязавшийся к этому городу, завсегдатай баров на Нана-плаза, проведший многие годы в поисках совершенного женского тела.

Можно ли считать Брэдли простым солдафоном? Он имел природную склонность к красоте, подобно музыкальному таланту представителей его расы. Я не мог понять, как такому человеку пришло в голову стать военным. Возможно, его утонченный вкус сформировался позднее, где-нибудь годам к тридцати, когда будущее его карьеры уже определилось. Как ему, наверное, было отвратительно постоянно испытывать на себе отталкивающую функциональность армии. Неудовлетворенность все сильнее давила на сознание, и, по мере того как проходили годы, он все с большей страстью ежеминутно повторял: «Скорее бы в отставку, и вот тогда…» Задолго до положенной даты он скрупулезно планировал, как завершит военную карьеру, обоснуется в красивом доме с прекрасной женщиной. И будет наслаждаться своим увлечением драгоценными камнями, обсуждая его на своей странице в Интернете, которая открывалась изображением изящного нефритового фаллоса. Было ли это нарциссизмом? Разве мог такой человек, пусть он всю жизнь и испытывал гнет суровой армейской дисциплины, не любить себя? Даже на каталке в морге его обезображенное укусами змей, усохшее после смерти тело представляло образец совершенного мужчины.

Что произошло в тот момент, когда Брэдли впервые увидел эту женщину? Молниеносный шок, как при броске во время рукопашной? Захват, от которого даже такой опытный боец был не в состоянии освободиться? Подобные женщины кажутся слишком опасными большинству мужчин, и те страшатся к ним приближаться, а сами они ждут человека, который стал бы для них чем-то большим, чем жизнь. Но где она скрывалась до встречи с Брэдли? Если бы танцевала в барах на Нана или Пат-Понге, я бы о ней непременно слышал. Такая прославилась бы на весь город, стоило ей появиться возле одного из блестящих стальных шестов.

Я встал, приблизился к полотну. Надо признать, в ее позе чувствовался аристократизм — эта женщина была не из тех, кто танцевал бы обнаженным на публике. Но если она незаконнорожденная дочь черного американского военнослужащего, то как иначе смогла себя прокормить? Если мать — девушка из бара, то эта женщина малообразованна, без специальности и почти без знакомств за пределами сцены бара.

Я попробовал соотнести ее с предметами в доме, и это оказалось совсем нетрудно. Все было словно выбрано одним и тем же острым глазом из различных каталогов. Это был не дом — во всяком случае, не на мой вкус, — а уголок, где можно спрятаться от уродства города, нарочитая попытка создать свою собственную реальность на западный манер.

Реальность, где надо всем властвовала эротика. Можно ли представить себе их объятия — страсть двух спаривающихся черных тигров? Ничего подобного я никогда не испытывал: вся ночь — страстное продолжение ужина вдвоем — принадлежит только им одним: отсрочка и неспешность мужчины, овладевающего своей добычей, и экстаз женщины под своим черным божеством. Я ничуть не удивился, когда в ванной комнате обнаружил целую коллекцию ароматических веществ, — некоторые из них местные, но очень много иностранных, с бирками магазина из Сан-Франциско.

Мое утомленное тело больше не могло выносить эту чувственную атмосферу. Следовало еще выяснить, что собой представлял морпех. В маленькой комнате, служившей кабинетом, на столе стоял компьютер с девятнадцатидюймовым монитором. Здесь все было строго: голые тиковые стены и пол, шкаф с книгами, среди них несколько очень большого размера, видимо фотоальбомы, а на почетном месте высоко на полке единственное произведение искусства — нефритовый всадник на нефритовом коне. Я решил, что имитация. Кто станет держать нефрит в деревянном доме, даже в таком, как этот?

Я включил компьютер, он загудел, и на экране вспыхнула заставка «Windows Millenium». Я щелкнул на строке программ и открыл тридцать или сорок приложений на английском и тайском: астрология и астрономия, камневедение и основы математики, употребление английских слов и перевод на тайский. Здесь же были энциклопедия «Британика» и Новый словарь Уэбстера — словом, все необходимое для человека, который решил начать образование с нуля.

Было без четверти час. Передо мной возникли новые трудности: раньше фактов не хватало, а теперь их обнаружилось слишком много. Чтобы должным образом изучить содержимое компьютера Брэдли и его сайта, потребуется несколько дней. Я открыл текстовый редактор и напечатал:

«Привет, Розен, привет, Нейп».

Затем погасил экран, но оставил компьютер включенным.

На Каошан-роуд я сделал дубликат ключа от верхней комнаты, купил простенький фотоаппарат со вспышкой и вернулся, чтобы сфотографировать женские портреты, нефритового всадника и компьютер. Возвратил ключ престарелой даме, которая так и сидела внизу на корточках у окна, откуда было очень удобно сплевывать на землю. Женщина жевала бетель. Похоже, она обо мне забыла и вздрогнула при моем приближении. А затем, не поднимая на меня глаз, убрала ключ в кошелек. Я вышел на улицу и взял мототакси.