Бандитская Голгофа - [4]

— В этом даже не сомневайтесь…

— А в чем сомневаться?

— Это я должен сомневаться. И сомневаюсь… — Годовиков достал из кармана и тут же опустил обратно тонкий стеклянный цилиндрик с таблетками серого цвета.

— Что это?

— Здесь это называют «марафетом». Но вы ничего не видели, — натянуто, но с заговорщицким видом почти прошептал он.

— Видела. Я все видела! — возбудилась Лариса.

Не думала она, что ей вдруг так сильно захочется уколоться. Или хотя бы наглотаться «колес». Вроде бы отпустили ее позывы, а тут схватило…

— Видимо, это будет лишним, — покачал он головой.

— Зачем вы мне это показали? — От нервного возбуждения у Ларисы вдруг задергалась щека.

— Ну я подумал, что вам стало бы легче. А возможности у меня, как вы понимаете, большие. Насчет колонии не уверен, но здесь, в СИЗо, вы бы могли получать «марафет» каждый день. Для меня это совсем не трудно. В знак, так сказать, моей благодарности…

— Ну, так отблагодарите, черт возьми!

— Ну, хорошо… — Глянув на дверь, Годовиков протянул ей кулак, в котором сжимал склянку с «колесами».

Лариса с жадностью схватила ее и сунула в рот. Вдруг ей шмон устроят? Витамины заберут — фиг с ними, а за «колеса» она очень переживала. Это ведь здорово, если в них заключен тот же кайф, что и в героине. Говорят, «колеса» — это бомба.

— Не бойся, — перешел на «ты» Годовиков. — Кроме улета, в этих штуках ничего нет. Никто не собирается тебя травить. Если не веришь, можешь соседок своих угостить, с ними ничего не случится. Ну разве что на розовом слоне по радуге покатаются… Ну что, до встречи! На неделе приду, распишешься в получении денег.

— А они будут?

— За это не переживай. Думай лучше, как срок себе скостить.

— Как?

— Извини, но это не наша забота, — с искренним, как могло показаться, сожалением покачал головой Годовиков.

На этом разговор и закончился. Сначала увели Ларису, а затем ушел и он — вольным шагом, в светлое настоящее.

Но ведь и ей светило счастье. Лариса изнывала от нетерпения, возвращаясь в здравпункт. И когда за ней закрылась дверь в палате, с трудом удержалась, чтобы не наброситься на «колеса». С трудом, но удержалась…

Нельзя ей набрасываться на эту страшную халяву. Нельзя верить в доброту человека, который должен желать ей смерти. Отравить ее напрямую Годовиков не рискнет, но в его власти подсадить Ларису на «колеса», чтобы она с каждым разом принимала все большую дозу. В конце концов, она просто-напросто загнется от передоза. И это реальный вариант, не зря же Левшин готовил ей именно такую смерть…

Нельзя поддаваться на провокацию. Никак нельзя. Но и все таблетки в канализацию спускать не стоит. Лариса угостила «колесами» своих соседок и сделала вид, что употребила сама. В унитаз она спустила только свою дозу, от греха подальше.

У Годовикова действительно большие возможности, вернее, на многое способны люди, стоящие за ним. Возможно, у них на прикорме сам начальник оперативной части, который наблюдает за Ларисой глазами ее соседок по палате. Если она откажется от наркоты, то Годовиков узнает об этом, и в ход пойдет другое, более серьезное оружие…

Лариса преодолела себя, а через три дня снова встретилась со своим «благодетелем». Деньги действительно поступили на ее счет, причем в полном объеме, и Годовиков позволил ей в этом убедиться. Она расписалась в получении огромной суммы, но без особой радости. В настоящий восторг она пришла, когда получила очередной транш наркотической отравы. Годовиков должен был поверить, что Лариса прочно подсела на «колеса»… 

Глава 2

Вода — как много в этом слове. Это ведь чудо из чудес, и вовсе не обязательно целый месяц провести в тюрьме, чтобы в этом убедиться. Хотя после душной камеры теплая вода под пышной пеной кажется чудом в квадрате. Или даже в кубе…

Мягкая рукавица приятно скользит по коже, смывая с нее тюремную грязь, но хочется чего-нибудь пожестче. Хочется, чтобы сильный мужчина зашел сзади, взял мочалку и натер спину так, чтобы душа застонала… Как это делали Фоган, Гаврик, Сникерс. И лучше всего, чтобы это был Дима Левшин. Никогда и ни с кем Саше не было так хорошо, как с ним. И ни одного мужчину она не любила, как его. И не полюбит. Хотя бы в благодарность за то, что всю их общую вину он взял на себя. Мужик он, плоть от плоти мужик, и она жуть как его хотела.

Но не было с ней Димы. И еще долго не будет. Он убил человека, и за это его ждет долгий срок.

Дима для того и устроился в охрану к Ларисе, чтобы работать на Сашу. Ей нужен был повод, чтобы шантажировать Ларису, и Левшин его нашел. Но, вместе с тем, он узнал, кому Макс отписал свое состояние. От этой новости у Саши закружилась голова, и она сказала «фас», а Дима только рад был исполнить эту команду. Это ведь она придумала отравить Макса и подставить его жену — так ей хотелось поскорей завладеть свалившимся вдруг на голову наследством.

Левшин и в тюрьме продолжал угождать Саше, именно поэтому ее перевели в разряд свидетелей по делу об убийстве Макса Фогарева. Именно поэтому она может наконец-то отмыться от тюремной грязи. Еще бы бутылку виски уговорить в свое удовольствие, но нельзя злоупотреблять. Надо приводить себя в порядок и ехать к нотариусу. Все бумаги уже готовы, осталось их только подписать. Вот когда она станет полноправной наследницей Макса, тогда можно будет напиться до состояния нестояния.