Бандеровка - [8]

— Прыгай ко мне на спину! — повернулся он.

— А костыли?

— Бросай! Потом заберу!

И он побежал с нею вверх по ступенькам.

— Забыл, какой этаж?

— Шестнадцатый!

— Здесь всего шесть.

— Тогда третий.

Его сердце билось часто и гулко, пульсируя в ушах и отдавая приятной истомой в животе.

* * *

Субботнее утро наполняло улицы людьми очень медленно. Город отдыхал с южной безмятежностью, подставив майскому солнцу свои площади и проспекты. В эти часы Киев казался провинциальным. Трамвай медленно выплывал из-за раскинувшихся ярко-зеленых лип — и с триумфальным звоном подъезжал к остановке. Дорога вокруг рельсов разбилась от бесчисленного количества каблуков, туфель, сапог, ботинок, и теперь то, что было когда-то асфальтом, превратилось в серо-желтый песок, что еще больше напоминало о юге и море. Солнечные зайчики пробегали по припухшим ненакрашенным лицам киевлянок. Кондуктор громко объявлял остановки. Саша ехал по Подолу — одному из самых старых районов города.

Богдана выпорхнула из подъезда весело и легко, несмотря на сломанную ногу. Гипс у нее был разрисован широкими мазками масляных красок. Яркие желтые, красные, синие загогулины, как на плакатах авангардистов, тут же развеяли сонное состояние.

— Несу искусство в массы, — улыбнулась Богдана.

Они сели в маршрутку и через двадцать минут были у салона Blackhouse.

В полуподвальном помещении не было окон, и работал кондиционер. Летнее утро не проникало сюда. Здесь всегда царили полумрак и прохлада.

Сегодня в салоне Вася был не один. За стойкой стоял высокий, брутальный парень в черной майке. Он делал коктейли.

— Привет, старый! — крикнул Вася.

Саша понял, что приветствие предназначалось ему.

— Привет! — откликнулся он, пропуская Богдану вперед. — Посмотри, какую клиентку я тебе привел!

— Да, отлично! Выпейте пока что-нибудь, я сейчас подойду.

— Костя, — представился парень за стойкой.

— Саша и…

— Богдана, — опередила она его и протянула для приветствия руку.

Костя ее пожал.

— Ред булл, абсент? Девушке могу предложить кофе.

— О какая у вас крутая кофе-машина! — воскликнула Богдана. — А лате сделать можешь?

— Профессиональная итальянская кофеварка, — улыбнулся Костя. — Конечно, могу. Лучший кофе для нее покупаем.

Подошел Вася.

— А ты попробуй моего абсента! — он поздоровался за руку с Сашей. — Я сам его готовлю!

Он налил по пятьдесят граммов, Саша осторожно выпил.

— Харлей, иди посмотри, кто пришел! — Вася присвистнул.

На голос из глубины помещения тяжелой поступью вышел большой бежевый пес с лоснящейся шерстью. Он обвел всех умными глазами и остановился на Саше. Может быть, вспомнил?

— Да-да, иди поздоровайся! — кивнул ему Вася.

Харлей сел перед Сашей и протянул ему лапу.

— Все понимает?

— Ну конечно!

— Он уже выздоровел? Какой красивый! Надеюсь, мы подружимся, видишь, я такая же раненая, как и ты, — Богдана показала ретриверу свою загипсованную ногу.

Она протянула к собаке руки. Пес смотрел на нее недоверчиво.

— Ну пожалуйста! Я тебя не обижу!

— Вот так все и начинается, — усмехнулся Вася.

Тем временем лабрадор подошел к Богдане и начал обнюхивать ее ладони. Богдана казалась слишком хрупкой и беззащитной рядом с большой собакой. Тяжелые мягкие лапы легли ей на колени. Она зарылась в шерсть тоненькими пальчиками. Девушка и собака смотрели друг другу в глаза. Харлей все еще пытался сопротивляться, выглядеть серьезным. Но уже было бесполезно.

— Три дня грустный лежал, не вставал. Я даже переживать начал, — сказал Вася. — Хотел вызывать другого ветеринара. Боялся, что все уже, давай до свидания. Но, утром как-то просыпаюсь, а он стоит у стойки и пиццу мою вчерашнюю доедает! Отошел.

— Да это я ему джина налил. Ты ж лечить ни хрена не умеешь! — вставил Костя.

— Все, паршивец, с этого дня к собаке моей больше не подойдешь!

— Посмотрим-посмотрим, кто к кому прибежит! – Костя оголил крупные зубы.

— Я вообще-то не бармен здесь, — сказал он Богдане. — Рисую эскизы для этого грубияна. А так занимаюсь одеждой: принты для футболок, дизайнерские вещи, сумки.

— Как интересно! А где-то можно посмотреть?

— Да, есть у нас сайт, — Костя достал из кармана телефон и открыл фотографии.

Ладони Богданы были теплыми и приятно пахли, Харлей облизывал их каждый раз, как они возвращались от его уха назад к носу. И Костю, и Васю, и собаку, казалось, объединяло одно: с виду большие и суровые, они были мягкими внутри и быстро отзывались на улыбку.

В салон зашли люди и, привыкая к полутьме после яркого солнца, долго всматривались вглубь студии.

— Вам помочь? — спросил Костя низким голосом.

— Да, хотели бы посмотреть эскизы татуировок.

Костя нехотя отошел к ним.

— Ты уже придумала, что хочешь набить? — спросил Саша.

— Стаю летящих птиц на лопатке.

— Вась, у тебя получится такое?

— Старик, у меня есть правая рука и левая и серое вещество между ними. С этим я могу сделать все, что угодно. Я могу бить гвоздем и шариковой ручкой. Если ты, конечно, решишься на такие эксперименты, — усмехнулся Вася, показав свои большие черные от рисунков ручищи.

Когда инструменты были разложены, Богдана села в кресло. Она улыбнулась и оголила свое худенькое плечико. У нее была светлая кожа с оливковым оттенком, острые лопатки нагло выпирали. Саша почувствовал себя неуютно. Его охватило странное волнение, какая-то легкая грусть, что-то сжалось в груди. И он понял, что это была нежность. Трепетная нежность к хрупкой девушке.