Бандера и бандеровщина - [85]
О крупных поражениях «бандеровцев» свидетельствуют данные советских органов госбезопасности. Так, по данным управления по борьбе с бандитизмом НКВД УССР на протяжении 1944 года было уничтожено 57405 и задержано 50387 участников националистических бандформирований[93].
В качестве примера кратко расскажем о том, как в 1945–1946 годах Москва сражалась с Краевым проводом «Карпаты – Запад», опорой которого служили труднодоступные горно-лесные массивы Станиславской и Дрогобычской областей. Это был крайне сложный для повстанцев период. Помимо армейских соединений, власти сосредоточили на Галичине до трети внутренних войск НКВД СССР. В одной лишь Дрогобычской области аппарат госбезопасности составлял 105 оперативных работников, не считая прикомандированных из других областей. Пограничники, милиция, около тысячи бойцов истребительных батальонов и особо губительные для повстанцев агентурно-боевые группы из бывших соратников.
Зимой 1945–1946 годов была проведена операция «Большая блокада». Во все населенные пункты Прикарпатья ввели гарнизоны, а мобильные группы разыскивали «бандбоевки» в горах. Повстанцы были вынуждены укрываться в лесных лагерях, без поддержки местного населения, в морозы и снегопады. Их базы штурмовали с воздуха «Илы» 6-го авиаполка НКВД. По данным самого же подполья, блокада сократила численность УПА в регионе процентов на шестьдесят. На Станиславщине в 1945–1946 годах погибли свыше 20 тыс. участников движения сопротивления, ликвидирована 1231 подпольная группа, 15,5 тысячи сломленных борцов явились с повинной…[94]
Аналогичная картина наблюдалась и в других регионах Украины. Формально Москва одержала победу. По данным МВД УССР, к апрелю 1946 года численность ОУН-УПА составляла всего лишь 3735 бойцов. Однако успех был иллюзорным. Несмотря на кажущуюся малочисленность, это была очень опасная сила. Достаточно сказать, что только на протяжении 1948–1955 годов подпольщики уничтожили 436 партийных и советских работников, 231 председателя колхоза, 329 председателей сельсоветов. Боевые потери внутренних войск за послевоенные годы в регионе превысили 4,5 тысячи человек, «истребительных батальонов» – 2,5 тысячи…
Фактически произошел естественный отбор «боевиков». Слабые погибли, были арестованы или сложили оружие, а сильные продолжили борьбу. На месте уничтоженных в ходе оперативно-войсковых операций «проводов» (организационно-территориальных звеньев ОУН), как Феникс из пепла, восставали новые. Так, провод «Буг-2» возобновлялся трижды, «Подолье» – пять, «Запад – Карпаты» – шесть раз! Против них чекистско-войсковые операции оказались малоэффективными. Потребовалось разрабатывать новые методы.
Одна из причин такой живучести структур бандформирований – гибкое реагирование на происходящее.
Смена тактики борьбы
Летом 1945 года лидеры ОУН-УПА приняли решение о переходе к тактике террора и о роспуске крупных отрядов. Одновременно произошла трансформация всей структуры подпольной военизированной организации.
Теперь она состояло из Центрального провода на Украине и двух т. н. больших краевых проводов – «Северо-Западные Украинские Земли» («ПЗУЗ») и «Галичина».
«ПЗУЗ» состоял из малых краевых проводов «Москва» (Волынская обл., ряд южных районов Белоруссии), «Одесса» (Ровенская обл. и часть Тернопольской) и «Подолье».
В провод «Галичина» входили «малые» краевые проводы «Буг-2» (Львовщина) и «Карпаты – Запад» (Карпатский край и Буковина).
Основными звеньями ОУН выступали окружные, надрайонные (по 2–6 в окружном), районные (по 3–5 в надрайонном), кустовые и станичные проводы (последние – на уровне населенного пункта).
Это позволило организовать эффективное командование множеством небольших (10–20 человек) боевых групп. Причем основными объектами их атак должны были стать не военнослужащие внутренних войск и Красной Армии (прекрасно вооруженные и обученные), а активисты Советской власти, низовые сотрудники партийных, административных и хозяйственных органов на местах. Часто бандиты применяли «п’яткування» (уничтожение каждого пятого) в селах, жители которых, по мнению «бандеровцев», лояльно относились к Советской власти. Аналогичные указания встречались в официальных документах ОУН-УПА того времени.
Еще одно проблема, с которой столкнулись правоохранительные органы, – массовое строительство «схронов». Подземные убежища сельские жители Западной Украины начали строить еще зимой 1943–1944 года. Почти в каждом крестьянском дворе к весне 1944 года было вырыт «схрон», «укрытие» или «убежище». В нем хранились запасы продовольствия и одежды. Также в нем семья могла спрятаться на случай визита в село врагов – немцев, советских партизан или Красной Армии, а так же банд дезертиров и коллаборационистов. После освобождения территории от немецкой оккупации такие схроны военнослужащие Красной Армии обнаруживали в каждом четвертом дворе. На самом деле их было значительно больше.
Отдельные убежища – шедевр саперного искусства. Так, одно из них находилось под огородом и имело четыре выхода! Один на сеновал, другой – в печь в хате, третий – в овраг, четвертый – в дупло старого дерева. Вход в другой схрон закрывала небольшая откидная дверь, замаскированная землей и растущей сосенкой, поднимающейся и опускающийся вместе с люком.
