Банда слепых и трое на костылях - [4]

— Постмодернизм, — подытожил Впальтохин, слегка очухавшийся от стресса.

— И я о том же. На стройку теперь не попасть, ЖЭКи необзвоненными остались…

— А я на турнир юных физиков опоздал — вся работа к чертям пошла! Что им от нас нужно?

— Бред какой–то. Может, мы спим?

— Да, лежим сейчас и похрапываем в кабинете Жванецкой под ее ласковые монотонные окрики.

Когда Впальтохин закурил, я поняла, что нас, по всей видимости, заточили в глубоком подвале — воздух был спертый и тяжелый.

— Здесь нельзя курить, — захандрила я. — Мы скончаемся от недостатка воздуха.

— Сам знаю, — ядовито отозвался Серега и со всей дури гахнул ногой в обшарпанную, но без сомнений бронированную дверь.

Дверь со скрежетом отворилась, и за ней показалось знакомое дуло ветхозаветного пулемета.

— Эй! Чего вы этой байдой в меня тычете? Может, она заржавела со второй мировой, а? — завопил Серега.

Вместо ответа в комнату впихнули картонный ящик и зловеще заскрежетали засовами. Ужаленные любопытством, мы бросились его распаковывать и обнаружили два ватных матраца, два одеяла, две порции теплой гречки в пластиковых тарелках, трехлитровую банку персикового компота и — самое безобразное — две эмалированные ночные вазы! Их Впальтохин шумно запустил в стенку. Стало ясно, что нас здесь собираются поселить надолго.

На дне ящика алела глянцевая папка с июльским номером «Вечернего вестника». На передовице красовались наши с Впальтохиным заметки, кем–то заботливо обведенные красным. Моя называлась:

МЕДАЛЬ ЗА ДОБЛЕСТЬ

4 июля в литературном музее состоялась встреча руководства города с участниками обороны Одессы.

Встреча была приурочена к 60‑й годовщине начала обороны города. На встрече выступили первый заместитель городского головы Серафим Леонидович Мушкин, Герой Советского Союза, председатель совета ветеранов Евгений Валерьевич Сарматов, представители районных администраций, командующий войсками Южного оперативного командования Иван Александрович Матусевин.

На встречу съехались ветераны из городов–героев, участвовавшие в обороне Одессы. Выступили представители делегаций из Москвы, Севастополя, Киева, Волгограда, Минска, Смоленска, а также представитель Ветеранского движения Израиля.

Собравшиеся делились воспоминаниями, почтили память павших минутой молчания.

Представители делегаций обменялись книгами и сувенирами. Ветеранам были вручены медали в честь 60-летия обороны Одессы.

Воскресным утром 4 июля, злая и не выспавшаяся, я стояла у входа величественного здания литературного музея. Кому охота по выходным трудиться? Меня встретили фрагмент филармонического оркестра, подхалтуривающий оглушительными маршами, и бывшая однокурсница Надя, стажерка музея.

— Ой, привет, ты кто, пресса?

— В данном случае, да.

— А я здесь работаю. Вам сколько платят?

— Двести пятьдесят — триста, как выйдет.

— А нам сто, хотя лично мне — шестьдесят, на правах ученицы. Я уходить собираюсь в телефонную компанию, секретарем.

— Что здесь сегодня?

— Черт его знает! Народу валом — ветераны да журналисты.

— Ну спасибо, я побежала.

— Всем нашим привет!

Микрофонов не было, галдели громко. Я пристроилась в последнем ряду и напрягла слух. Поздравили, вспомнили, вручили — мероприятие объявили закрытым.

— Простите, вы не записывали выступающих? — обратилась я к сидящим рядом телевизионщикам.

— А зачем? — удивился ироничный тип с бородкой. — Камера все запишет. Вы устроителей побеспокойте. Они все знают. А я, слава Богу, имею счастье память свою не захламлять. Вы к той дамочке обратитесь, она из администрации.

— Извините, — обратилась я к даме, — мне список присутствующих необходим.

— А вы, что, опоздали?

— Нет, просто не слышно было.

— Завтра в Совет ветеранов перезвоните, они подробненько и расскажут.

В понедельник утром бодрый старушечий голос продиктовал в трубку утвержденный неделю назад список. Аккуратно приписав его к своему опусу, я со спокойным сердцем сдала текст в компьютерный цех.

Через час меня вызвала замредактора Лина Хитревич.

— Никотинова, извини, но ты просто дура. Других слов у меня нет. Как ты оформила выступающих в литературном музее?

— В порядке выступления, наверное.

— Что значит «наверное»? Кто тебя так учил? Выступающих и присутствующих на мероприятии нужно оформлять по старшинству. Вначале идут городские власти, поскольку мы городская газета, затем областные, районные, а после — все остальные. Сядь и перепиши! Об оркестре вычеркни — кому это интересно? И зря ты, вообще, покрасилась. Тебе не идет. У тебя глаза голубые. Тебе пойдет рыжий, как у меня. Сколько я могу вас учить?

Позови этого деятеля, коллегу своего. Сейчас он у меня получит вспоможение…

Обведенная карадашом заметка Впальтохина была написана в том же духе в тот же незапамятный день. В ней повествовалось о том, как упомянутый мной представитель Израиля вручал одесским героям юбилейные книги собственного сочинения. Подчеркнута была фамилия деятеля — Маниович — и все связанные с ним эпитеты.

Чем нашим агрессорам не угодили Маниович и командующий Южного оперативного командования, мы с Впальтохиным так и не поняли. Тайна нашего бредового похищения становилась еще таинственней и бредовей.