Банда поджигателей, или Бандиты из Оржера - [217]

— Назад, негодяи! Гусары, ко мне!

Молодой человек мчался быстрее, чем его товарищи, и, оказавшись впереди, бесстрашно бросился в самую гущу поджигателей. Гусары с саблями наголо лавиной обрушились на разбойников. Пронзительный звук трубы перекрыл на мгновение шум сражения. Гусары неистово рубили противника, было видно, что они умельцы в этом страшном деле, и устроили настоящую бойню. Струсившие поджигатели удирали куда глаза глядят, бросая и мертвых и раненых. Отовсюду доносился клич к отступлению:

— Дёру, ребята! Уноси ноги!

Большая часть бандитов пустилась по заброшенной дороге к Фромонвийе, но из темноты раздался короткий приказ:

— Остановитесь! — И разбойники увидели блестевшие сквозь листву сабли.

Голос снова скомандовал:

— Заряжай!

Это был капитан Бувар, во главе своих гусар напавший на пытавшихся улизнуть бандитов, которые, побросав оружие, кинулись на землю с мольбой о пощаде.

— Смерть негодяям! — прорычали гусары, вспоминая погибших и раненых товарищей и требуя возмездия. Раздался грохот выстрелов, лязганье сабель, предсмертные стоны и проклятия. Толстяк Нормандец, видя, что ему уже не вырваться, решил дорого продать свою шкуру, бросился к капитану Бувару и навел на него пистолет. Капитан, видя, что не успеет увернуться, поднял лошадь на дыбы. Несчастное животное, получив пулю, предназначавшуюся всаднику, пошатнулось и стало оседать на землю, но капитан железной рукой натянул поводья и не дал ему упасть.

Бувар оказался вплотную прижат к противнику и не мог ударить его саблей. Тогда он схватил пистолет и со всего размаха обрушил медную рукоять на голову Нормандца. Разбойник взмахнул руками и повалился с глухим стоном. В ту же секунду рухнула лошадь, но капитан был уже вне опасности. Он увидел Жана де Монвиля, сидящего на великолепном першероне, которого тот усмирил опытной рукой. Вокруг валялись трупы, покрытые ужасными ранами, которые могли оставить только сабли гусар, по праву считавшихся непревзойденными мастерами ратного дела. Раненых было немного — почти все разбойники, вступившие в поединок с гусарами, остались на поле сражения.

Жан де Монвиль крепко обнял друга. Капитан взволнованно промолвил:

— Спасены! Жан, если бы не вы…

— Капитан, не стоит говорить об этом, — ответил молодой человек, на лице которого отражалось терзавшее его беспокойство.

Сержант Вассёр позволил себе прервать беседу друзей и торжественно обратился к Жану де Монвилю:

— Нет, гражданин! Я не могу молчать о том, что видел! Позвольте простому солдату с открытой душой и чистым сердцем еще раз выразить вам благодарность. Я обязан вам жизнью и с сегодняшнего дня становлюсь вашим преданным слугой.

Жан де Монвиль, растроганный простыми и благородными словами командира гвардейцев, крепко сжал его руку и ответил:

— Сержант, люди нашего склада не могут не испытывать друг к другу уважения, а там остается всего один шаг до крепкой дружбы. Позвольте мне считать вас моим другом!

В это время капитан Бувар, хорошо знакомый с законами партизанской войны, успел привести своих людей в боевую готовность на случай возвращения разбойников, хотя этого можно было уже не опасаться — бандиты, потерпев жестокое поражение, оставили на поляне пятьдесят убитых и раненых. Гусары, достойно отомстив за своих товарищей, связали оставшихся в живых негодяев и сложили их около бывшего штаба банды, как снопы сена. Тридцать семь трупов отнесли в сторону и уложили в ряд, чтобы опознать их потом с помощью Кривого. Победа была бесспорной, но заплатить за нее пришлось дорогой ценой! Отряд сержанта Вассёра понес тяжелые потери — из двенадцати подчиненных на ногах осталось лишь четверо — Прюдом, Розье, Винсент и Шарпантье, но во время последней схватки, ход которой изменило появление Жана де Монвиля, они были сильно контужены. Еще четверо погибли — бригадир Сенар и жандармы Бро, Божандр и Мативе. Русель, Ато и Ламбер получили тяжелые ранения. Осталось напомнить о предателе Герене, имя которого не может быть упомянуто рядом с другими гвардейцами, честно сложившими голову в неравном бою. Негодяя справедливо покарала рука его командира. В отряде капитана Бувара было трое погибших и четверо раненых. В первом столкновении с оржерской бандой капитан Бувар и сержант Вассёр потеряли более трети своих людей. Пятнадцать человек, прибывших с Жаном де Монвилем, не получили ни царапины. Раненым была оказана первая помощь, после чего их уложили на сделанные из подручного материала носилки. Теперь нужно было выбраться из леса и унести с собой всех раненых, в том числе бандитов, и тела погибших гусар и гвардейцев. Трупы разбойников решено было пока оставить на поляне. Жан де Монвиль, прекрасно знавший окрестности, предложил двинуться к расположенному неподалеку замку Шамбодуэн и раздобыть там лошадей и повозки.

Отряд уже собирался тронуться в путь, когда сержант вспомнил о Кривом и решил тут же приступить к опознанию погибших и раненых разбойников. Бывшего бандита нашли у дерева, где его оставили. Несчастный был по-прежнему так крепко связан, что не мог даже пошевельнуться. При виде Вассёра он буквально просиял, вероятно, укрепившись в ненависти к бывшим товарищам. Не то чтобы Кривой питал к сержанту нежные чувства, но он прекрасно знал, какие муки ждут любого предателя, попавшего в руки поджигателей. Он узнал почти всех раненых. Среди них были Работен Приветливый Пастух, неразлучные Черный Берриец и Боде Нежные Ручки, Мясник из Алена, Шарль Косон по кличке Горячее Полено, Подмигни, Соня из Сермеза, Помье, известный как Цветок из Кабе, Большой Луи, Виктор Энар, Шарль из Галардона, Никола Лалош, Жан Лефор по кличке Мишель Чудесник, Франсуа Рену, он же Марабу, Морель Жерве, называемый Нормандец из Рамбуйе, Жан Жак Лекурер Пикардиец, Греле Пивной Бочонок и другие. Подойдя к последнему пленнику, тому самому, которого капитан Бувар оглушил рукоятью пистолета, Кривой вздрогнул.