Банда Гимназиста - [4]

– Сделаю, Сергей Андреич, не впервой, – кивнул Валуев.

– Вот еще! – припомнил Татарников. – В субботу я ездил в деревню, навещал деток на даче. Тамошние старики пророчат засушливое лето.

– Да, по всем видам жди неурожая, – согласился Валуев. – Лето только началось, а палит как в июле.

– То-то и оно! – постучал пальцем по столу Татарников. – Надо скупать урожай.

– Загодя? – уточнил заместитель.

– Само собой.

– Так цены-то по осени неизвестно каковы будут!

– Неважно, – поморщился Татарников. – Направь людей по селам, пусть заключают договоры и платят вперед на десять процентов дороже действующих цен.

– Многие крестьяне не согласятся, – покачал головой Валуев.

– С теми, кто победнее, договоримся, а потом и прочие гуртом повалят, – уверенно заключил Татарников.

– А только, если дадут нам подряд на шпалы, средств на закупку зерна точно не хватит, – нахмурил лоб Валуев, взял карандаш и набросал на листе бумаги несколько цифр. – Взгляните!

Татарников посмотрел на расчеты:

– Не беда. Перебросим часть средств с кожевенных мастерских. Кроме того, не продлевай кредитов тем, у кого подходят сроки возврата.

– Ясно, Сергей Андреевич, перегруппируемся, – кивнул Валуев и застрочил карандашом в своей записной книжке.

* * *

Незадолго до обеденного перерыва в кабинет Черногорова зашел Гринев:

– Получена телеграмма из Особого отдела пятой Краснознаменной Дальневосточной армии.

– Что там? – насторожился зампред.

– Ответ на запрос о Рябинине.

– А-а! – вспомнил Кирилл Петрович. – Читай!

Гринев развернул бланк расшифрованной служебной телеграммы:

«Секретно.

Тов. Черногорову.

В ответ на Ваш запрос от 24.05.1924 сообщаем сведения, содержащиеся в личном деле Рябинина А. Н.:

Рябинин Андрей Николаевич, род. в 1897 г. в Казани. Из мещан. Отец работал старшим механиком железнодорожных мастерских, был мобилизован на австрийский фронт в марте 1915 г., погиб три месяца спустя. Мать умерла в 1919 г. В 1914 г. тов. Рябинин окончил гимназию и поступил в Казанский университет. После гибели отца бросил учебу и ушел добровольцем на фронт. Закончил войну в чине прапорщика.

В начале 1918 г. вернулся в Казань, вступил в отряд Красной гвардии. С июня 1918 г. в кавалерийских частях РККА [3] . С весны 1919 г. командовал 2-м эскадроном 111-го полка 26-й дивизии 5-й армии. Отмечался командованием как преданный делу рабочего класса, храбрый командир. Комсомолец с 1918 г.; в 1920-м делегат III съезда РКСМ. После тяжелого осколочного ранения в марте 1920 г. работал в окружном военкомате г. Иркутска (июль– сентябрь). С октября 1920 г. по личной просьбе переведен инструктором в формирующиеся части Народно-Революционной армии Дальневосточной республики.

С апреля 1921 г. командир эскадрона Троицкосавского кавполка. Активно участвовал в боях с белоказаками и белогвардейцами. Особо отличился в операции под Волочаевкой: 10 февраля 1922 г. совершил маневр в тыл войск противника, чем в немалой степени решил исход боя. В числе особо отличившихся в боях под Волочаевкой 67 бойцов, командиров и комиссаров НРА тов. Рябинин был награжден орденом Красного Знамени. С августа переведен командиром кавотряда 1-й заставы Аргунского погранотряда.

При переводе в войска ПО [4] лично встречался с командармом В. К. Блюхером, получил от него благодарность за службу и письменную рекомендацию (копия прилагается). За период службы на границе хорошо изучил окрестности, охотничьи тропы, не раз выполнял задания разведупра по преследованию белоказачьих банд на территории Китая, помогал в переправе агентуры за кордон. 30 января 1924 г. в бою с перешедшей границу бандой получил ранение головы и 2 апреля признан медкомиссией негодным к дальнейшей службе (копия заключения медкомиссии прилагается). Уволен из рядов РККА приказом № 1012 от 9.04.1924 г. На протяжении всей службы тов. Рябинин дисциплинарных взысканий не имел, проявил себя как идейный коммунар, активный комсомолец и храбрый командир.

Зам. начальника Особого отдела

5-й Краснознаменной армии

И. Манцев».

Гринев дочитал телеграмму и перевел дух.

– Вона каков у нас Рябинин! – довольно улыбнулся Черногоров. – Прямо геройский-таки товарищ.

– Так точно, характеристика весьма лестная, – кивнул Гринев.

– Надо бы его к нам переманить, – хитро подмигнул зампред.

– А в чем трудности? – Гринев пожал плечами. – Приказать дирекции завода и комсомольской ячейке откомандировать Рябинина в распоряжение ОГПУ! Служба в наших органах честь для любого советского гражданина.

– Ну, ты здесь-то не рапортуй, мы не на партсобрании, – усмехнулся Черногоров. – С Рябининым я беседовал – он, видно, подустал от армейской жизни. С ним надо обходиться поделикатнее. Сделаем вот как: свяжись с Самыгиным, он у них на «Ленинце» комсомольский вожак, пусть по-товарищески растолкует Рябинину необходимость работы в ОГПУ. Решение Рябинина должно быть осознанным и добровольным.

– А к чему использовать Самыгина? Он не сотрудник органов. У нас есть на «Ленинце» осведомитель член бюро ячейки Крылов. Уверен, он обработает Рябинина с должным упорством и…

– Не согласен, – покачал головой Черногоров. – Крылов тугодум и к тому же для Рябинина неавторитетная личность. Самыгин фронтовик, парень бойкий и неглупый. Он Рябинину поближе будет.