Бальзам на душу - [6]

Эти бумаги были еще старше банки, в которой они хранились, и, наверное, давно бы уже истлели и рассыпались в прах, если бы заботливый хозяин в свое время предусмотрительно не запечатал каждый листок в резину.

– Та-а-ак! Кто у нас полиглот? – спросила я, и все взоры немедленно обратились на Маринку.

Она явно была польщена, но не упустила случая поломаться.

– Вы хотите, чтобы я это прочитала? – спросила она. – Не уверена, что у меня получится. Я уже все забыла. Кажется, это немецкий? – Она заглянула в записку, и лицо ее вытянулось. – Ну и почерк! Очуметь можно! И эта куриная лапа еще старалась писать готическим шрифтом! Чтоб у него руки отсохли!

– Боюсь, что у него уже не только руки отсохли, – заметил Ромка. – Судя по состоянию бумаг, тип, который их писал, давно уже тлеет в земле сырой, и ему твои претензии по фигу!

– Ему, может быть, – парировала Маринка. – Но я действительно не смогу вот так с ходу! Тут надо разбираться с лупой, а, возможно, и со словарями. Может, это на диалекте написано… Хотите, я возьму это сокровище домой?

– Не возражаю, – сказала я. – Но, может быть, ты сейчас хотя бы определишь, что за город изображен на карте, что за местность? Здесь-то шрифт типографский!

Маринка прилежно принялась изучать обрывок армейской карты, на которой в окружении блекло-зеленых пятен, обозначающих лес, аккуратными черными прямоугольничками был изображен крошечный городок – с населением, наверное, не более тысяч двадцати.

– Не-а! – наконец разочарованно протянула Маринка. – Обратите внимание – везде, где должно быть название города, оно затерто. Кто-то сделал это специально. Название должен знать только тот, кто посвящен в суть дела, понимаете? Я даже не могу сказать, что это за страна – масштаб мелковат…

– А параллели с меридианами? – деловито осведомился Ромка, протягивая руку к карте.

– Ты не видишь – это обрывок? – сказала ему Маринка. – Кто-то специально так сделал, чтобы было невозможно определить координаты местности. – Ну, думаю, опытный картограф мог бы это сделать, – заметил Кряжимский.

– Только вот где его искать, опытного картографа? – спросила я. – И как заставить его возиться с нашим обрывком? Для этого должны быть какие-то веские основания. Наверняка ему пришлось бы перерыть все архивы. И потом, не стоит горячиться. Возможно, нужные подробности будут в записке. Завтра Марина сообщит нам, что там такое.

– Значит, можно забрать этот хлам домой? – спросила Маринка.

– Забирай, – согласилась я. – Только отнесись к этому не как к хламу. А то с тебя станется – постелишь вместо скатерти…

– Эту гадость?! – поморщилась Маринка. – Да после нее мне руки с хлоркой придется мыть! Мало ли где эта макулатура валялась!

– Нигде она не валялась, – заметила я. – Ты сама видела. Можно сказать, все было почти стерильно. В общем, не капризничай. Отнесись к заданию ответственно – представь себе, что сдаешь экзамен. Я очень на тебя рассчитываю.

Документы были торжественно уложены в новую папку и вручены Марине. Пустую банку из-под чая я на всякий случай поместила в свой сейф – все-таки реликвия в некотором роде. После этого мы продолжили обсуждение.

– Итак, мы вернулись на исходные позиции, – заключила я. – Из бумаг мы практически ничего не узнали. Собственно, мы даже не узнали, что они собой представляют. Об их ценности свидетельствуют только слова единственного человека, теперь, увы, покойного. Причем весьма велика вероятность, что слова эти произнесены сгоряча. Будем размышлять дальше или дождемся, пока Маринка переведет текст?

– Бумаги старинные, – уважительно сказал Ромка. – Готический шрифт, карты… Наверняка тут какая-то загадка. Тайны Третьего рейха!

– Молодым людям я советовал бы не горячиться, – мягко заметил Кряжимский. – Хотя, конечно, соблазнительно сделать именно такое предположение. Пожалуй, карта имеет отношение к середине прошлого века. Но вот немецкая она или чья-то еще, об этом говорить преждевременно. Могут быть всякие варианты. Мне представляется очень странным, с какой стати в городе Тарасове, в тайнике старого дома обнаружилась карта времен Второй мировой войны. Однако это так, и давайте представим, что как раз за этой картой охотились убийцы. Что из этого следует?

– А ничего! – легкомысленно воскликнул Ромка. – Вы же сами сказали, что Стрельников ничего им не выдал. Значит, они отправились восвояси – несолоно хлебавши.

– Паспорт! – неожиданно произнес Виктор.

Мы переглянулись. Теперь-то Виктора поняли все. При убитом был паспорт, из которого убийцы могли узнать его адрес. Конечно, это была только лишь гипотеза, но все равно – на всякий случай следовало предупредить Марию Николаевну, чтобы она держалась настороже.

– Пожалуй, съезжу к ней немедленно, – сказала я. – Но вот что мне сейчас пришло в голову. Мы все время рассуждаем о тех, кто искал, но ни слова почему-то не сказали о тех, кто прятал. А ведь это самое важное. Конечно, этого человека, возможно, уже нет на свете, но нужно хотя бы попробовать выяснить, кто это был. Какие-то данные на жильцов, наверное, сохранились в жилищной конторе, в архивах… Сергей Иванович, может быть, вы займетесь этим?