Балтийские кондотьеры - [43]

– Да-а-а, бюрократы – это истинное зло. – соглашаясь, закивал головой Иван, – Но без них в делах государства непременно возник бы хаос. Так что с ними прямо как с женщинами – тяжело, но без них вообще никак.

– Ваша правда, Иван Иванович. Но это все равно не помешает мне вспоминать их недобрым словом каждый раз после общения.

– Какой вы, оказывается, не толерантный человек. – осуждающе покачал головой Иван и рассмеявшись, добавил, – А может у вас на них аллергия? – после чего покатился со смеха по палубе, оценив неописуемое выражение лица своего собеседника. – Ну точно! Аллергия! Как на котов!

– На котов у меня аллергии нет. – обиженно пробормотал Иениш и отвернулся, чтобы не показывать растянувшуюся на пол лица улыбку. Все же выданное Иваном сравнение пришлось ему более чем по душе. Да и смеялся тот уж больно искренне и заразительно.

Вместо 128 человек бывшего экипажа минного крейсера, новый экипаж частной яхты насчитывал всего пятьдесят, зато мест для возможных пассажиров хватило бы еще на восемь десятков душ. Вот только дальний путь, суливший непростые условия на борту относительно небольшого корабля, диктовал определенные условия и потому пассажирами должны были идти шестьдесят один моряк – три призовые партии и один наблюдатель от Русского Императорского Флота, коим являлся капитан 2-го ранга Протопопов Николай Николаевич, официально числившийся сопровождающим перевозимого груза. Именно ему предстояло впоследствии составить доклад для Российского Императорского Флота о действиях частного рейдера.

До середины июня яхта, бывшая еще месяц назад минным крейсером "Лейтенант Ильин" и получившая благодаря хохмачу-попаданцу наименование "Полярный лис", по никому не ведомым причинам вывозила на артиллерийские учения офицеров и матросов военно-морского флота, давая им возможность ознакомиться с новейшими 120-мм орудиями системы Канэ, что только-только стали поступать на вооружение флота. Вот только по тем же самым неимоверно странным стечениям обстоятельств, две трети выстрелов по покачивающимся на волнах целевым щитам производили не военные, а моряки, состоящие в экипаже яхты, большая часть которых являлись отставниками, успевшими многие годы послужить в Российском Императорском Флоте. А уж Иениш, последние годы состоявший в учебном артиллерийском отряде, вместе с получившим предложение занять должность старшего офицера "Полярного лиса", бывшим командиром канонерки "Туча", капитаном 2-го ранга Лушковым, расстарались на славу и соблазнили к себе на службу лучших артиллеристов.

Хорошо еще удалось договориться о предоставлении снарядов и замене расстрелянных стволов орудий за счет казны в счет оплаты предоставляемых услуг по подготовке артиллеристов. Все же каждый 47 мм снаряд, которые расходовались сотнями для первоначальной подготовки всех артиллеристов, как своих, так и флотских, стоил три рубля с гривенником, да и отгружался исключительно в казну. То же самое касалось и стволов. Только из 120 мм пушек, к сожалению всех участников учебных выходов, удалось пострелять совсем немного. За четыре выхода на стрельбы оба орудия произвели всего сто выстрелов, чтобы не допустить преждевременного расстрела стволов, замены которым пока не имелось. Обуховский завод обещал сдать следующую партию подобных орудий лишь в августе месяце. Да и снаряды к ним пока являлись большим дефицитом. Причем, проверенные по настоянию Ивана взрыватели, действительно оказались чересчур крепкими, отчего даже фугасные снаряды не подрывались после поражения цели, а проделывали аккуратные дырки в щитах и уходили в воду. Выявленный при первых же стрельбах недостаток позволил в кратчайшие сроки провести доработку, но так или иначе новая партия взрывателей была отгружена на борт "Полярного лиса" лишь в двадцатых числах июня, когда корабль уже заканчивал проходить чистку котлов в преддверии дальнего выхода.

За первую половину 1894 года, не смотря на участие во множестве проектов, Иениш, тем не менее, сумел неплохо отдохнуть и подлечиться многочисленными народными средствами от мучавшего его высокого давления, что позволило ему вновь подняться на мостик корабля. Естественно, Мария Алексеевна была против мероприятия, в которое ввязывался ее супруг, но долгие годы замужества за моряком научили ее терпению и потому, попеняв на непоседство своей второй половинки, благословила его на ратные подвиги. Виктор Христофорович посчитал невозможным скрывать от супруги истинных целей будущего мероприятия, похоронив все ее надежды и чаяния на спокойную жизнь. Чтобы отвлечься от грустных мыслей и не прозябать многие месяцы ожидания в ничегонеделании, она с головой ушла в мир прекрасного, возложив на свои хрупкие плечи все хлопоты по превращению поднятых со дна ценностей в хрустящие или звонкие рубли.

Отдав швартовый "Полярный лис" вышел из Кронштадтской средней гавани, оставив за кормой два спешно достраиваемых минных крейсера, которым вскоре предстояло повторить его путь до тихоокеанского побережья Российской Империи. Пройдя Купеческую стенку, у которой теснились несколько крупных пароходов, выстроенный на палубе экипаж ветеранов отсалютовал бастионам охранявшим подходы к Кронштадту, после чего споро разбежался по своим местам. Путь предстоял не только долгий, но и невероятно тяжелый, особенно для небольшого корабля. К тому же время утекало, как вода сквозь пальцы, и потому чтобы путь не затянулся на пол года, задолго до выхода было принято решения идти с минимумом остановок на бункеровку и отдых, что, впрочем, имея двойной, а где и тройной комплект экипажа казалось вполне реально. В результате, что рулевые, что кочегары и механики, наряду со старшими офицерами корабля, отстояв смену в 4 часа, имели законные 8 часов отдыха.