Балтийская Регата - [47]

В такой суматохе группа Банщика вполне спокойно пересекла почти всю Восточную Пруссию, собрав сведенья об укреплениях, о базе Кригсмарин в Пиллау, о ходе эвакуации морем, о секретных базах «Вервольфа», собрала целую коллекцию личных документов солдат и офицеров. Уходили тоже морем на той-же подлодке, только в районе Раушена (Светлогорск).

В третий и последний раз Банщик посетил Кёнигсберг с шестого по девятое апреля сорок пятого года. Нужна ли она была эта самая операция взятия укрепленной веками крепости, не лучше ли её было просто обложить осадой, как с Ленинградом поступили немцы? Тогда бы десятки тысяч похоронок не отправились бы в Россию. Зачем было трогать и так подыхающего зверя, платя непомерную плату русскими жизнями? Наверняка можно было и обождать.

Банщик наступал в составе штурмовой группы с юго-западной стороны к замковой горе. Оставшиеся 25 % жилого фонда города домолачивала русская артиллерия и авиация. После взятия фортов, не смотря на сильнейшие обстрелы прямой наводкой на фортах видимых повреждений не оставалось, каждый форт, каждый метр земли оплачивался большой кровью русского солдата.

Вот перед штурмовой группой Банщика громада сгоревшего Дрезден банка. Вон уже виден замок, а из бойниц развалин ведёт стрельбу пулемёт и ему вторят автоматы.

Ну совсем не хотелось уложить здесь ребят, на этой дороге, в пыли. Вон уже конец войне видится. Слава послал за подкреплением броней. Минут через десять вышла тридцатьчетверка, вся в белом, видимо ларек с мукой ограбила. Шарахнула по развалинам три раза — там всё стихло. И тут малец лет двенадцати откуда-то вылез с фаустпатроном. Почти в упор шарахнул — всех в пепел. Схватили мальца, он чё-то кричит, верещит. Мордой о стену, верещать перестал и под танк его горящий.

Остервенели ребята до последней степени и этих ублюдков совершенно не жалко. Видел их распятых баб на воротах, и когда их идиотки в атаку шли, и детей убитых. Вонь доставала. Война вообще пахнет отвратительно. Но их он видел здесь, а сердцем видел заснеженный Ленинград, сгоревшие русские домишки, кучи костей на пепелищах церкви. Особенно прибалты старались выслужиться. Немцы тоже, но прибалты… Не приятно, конечно, видеть, хоть и враги они. Кровища, вонь из живота, дети без голов. Просто старался уйти поскорее. Не останавливал солдат, не хотел и все тут. Армия уже другая была. Многие с оккупированных территорий, видели много, а теперь вот дошли. Политруки верещали, не без этого.

Но что было здорово заметно, это нереальные разрушения города. Перед войной Кёнигсберг был размером почти с Москву. Стволов артиллерии против него и самолетов столько-же. А Ленинград, хоть и получил разрушения, но не критические, а тут хуже не бывает картина. Всё в щебень, щебень оплавленный и закопчённый. Англичане постарались? Всего два налета? Не верю, хотя и сам зарево видел. Я их не жалею, по делам и ответ, даже ответ ласковый слишком, по-моему. Просто нет правды жизни в картине баталиста Репина. Что-то не вяжется. Неужели у Англичан оружие сильнее? Сколько их танков видел, а против нашей Тридцатьчетверки или КВ как бобики против носорога.

Опять этот сволочной пулемёт, неймется ему, и место не меняет. МГ как косилка или пила. Очередь быстрая — перепилить может. Одно плохо — ствол менять надо. Все, вроде, отстрелялся. Или патроны закончились, или стволу крышка, или сам свалил нах зюйд. Дома тут один с другим подвалами соединены, крепость. Они там как крысы — туда-сюда бегают. Видишь подвал — гранату туда, а лучше связку, чтоб запечатать. Нихт капитулирен? Получай!

Пошли, ребята, пора. А вот и пулеметчик. Живой, гад. Кричит что-то, слюнями с кровью брызжет. Не в себе, похоже. Металлическими цилиндрами зелеными, покрашенными кидается. Хорошо разглядел, что не гранаты. Как не пристрелили-то ещё? Эсэсовец, мать его прусскую. Да он прикован, как собака цепью. Обалдеть. Если вы думаете, что их кто-то приковывал, то ошибаетесь, не Азия это. Они сами себя приковывали. Фанатиков везде хватает. Ну возится с тобой не досуг. Взял железяку эту и по морде его. Затих, родимый. Пару раз добавил мрази, чтоб навсегда. Самого кровь обрызгала, да, дошёл до ручки, однако.

Посмотрел на руки и железку. Что-то больно тяжела она и под царапинами жёлтая. Поскоблил по стене. Да это-же золото. Недаром что это банк. Да и мешки, что окна закрывают не с песком, а с фасолью. Опера называется люди гибнут за металл. Ребят собрал, сказал, чтоб все бруски зелёные, что найдут, сюда снесли. Заодно и остынут, отдохнут немного. Посыльного с запиской отправил в штаб. Выходит, что они строго выполняли директиву Коха, ценностей не вывозили, на месте прятали, даже в банках.

— Ну что, славяне? Отдохнули? Нам туда, к замку, вон шпиль торчит.

Последним сдался форт «Дер Дона». На берегу озера Верхнего. Уже после всех, не девятого, как все, а десятого. Там головорезы собрались. Половина прибалтов или датчан — не поймешь. Всех расстреляли.

Сначала заводы, вернее их руины, осмотрели, затем порт. Заводам, конечно, хана. На верфях ещё корпуса трех подлодок стоят недостроенных, но, похоже, уже не достроят. Завод большой, как город и весь в руинах. Порт ещё больше. Порт сохранился. Элеватор почти целый — толстые стены уберегли. Почистить у причалов и будет работать.