– Сколько месяцев я спал? – спросил однажды владелец Барроу-хаус.
– Месяцев! – удивилась Сильвина. – Ты был без сознания всего двенадцать дней!
– Так мало? Значит, время здесь течет быстрее, а там тянется дольше, – словно сам себе, пояснил супруг.
– О чем ты? Где там?
Но Бальтазар не ответил на её вопрос, а задал свой о том, где и когда похоронили его дворецкого и камердинера.
– Откуда ты знаешь, что они мертвы? – округлила глаза леди Барроу. – Ты пришел в себя только позавчера, и за это время слуги не заходили к тебе, чтобы проболтаться.
– Иви, я находился на грани жизни и смерти, и за эти двенадцать дней, хочешь верь – хочешь нет, душа моя прожила больше полугода в том мире, куда ты, надеюсь попадешь не скоро.
– Ты просто находился в агонии и бреду, – пыталась заверить его Сильвина. – Тебе это всё привиделось.
– Тогда откуда я знаю, что О’Теренс умер тихо в своей комнате от сердечного приступа, сидя за своим столом и касаясь груди слева, а О’Коннол – подле меня, поскольку отказывался есть и спать, пока его хозяин не очнется?
Леди Барроу открыла рот от изумления, но было видно, что она сомневается в правдивости слов мужа.
– Это очередная проверка? – спросила она с подозрением. – Ты снова испытываешь меня?
– Я бы не поступил так с тобой в нынешней ситуации, Иви. Поверь мне, я не шучу! Более того, я искренне прощаю тебя в том, в чем ты сама считаешь себя виноватой передо мной. Именно из-за тебя я вернулся к жизни, хотя сердце мое кровоточит от того, что я оставил на том свете единственную любовь всей моей жизни. Но гадалка предупредила меня, что, навсегда покинув мир живых, я бы оставил на тебе клеймо убийцы, и тебе бы пришлось проходить в чистилище то, что пришлось пройти мне.
– Гадалка? Чистилище?
Сильвина схватилась за голову.
– Ты пугаешь меня, Бальтазар. В своем ли ты уме?
– Это не важно, веришь ли ты мне. Главное, я уверен в своей правоте и необходимости завершить очень срочные дела, пока не стало слишком поздно.
– Какие дела?
– Освободить тебя от меня, подарив развод, к примеру. Я знаю, что заставил тебя немало страдать, но теперь я другой человек, и хочу обеспечить тебя и твою семью. Тебе больше не нужно быть моей женой, чтобы получить материальную независимость. Юридическими нюансами займись сама! А мне необходимо срочно отплыть в Африку.
– В Африку? Но зачем?
– За тем, что мне милее всего на свете, Иви. Надеюсь, ты тоже когда-нибудь встретишь свою истинную любовь, но не при таких трагических обстоятельствах, которые свели нас с Холандой.
– Холандой, – повторила губами леди Барроу и проводила взглядом практически бывшего супруга.
* * *
После погребения останков возлюбленной и похорон по всем традициям англиканской церкви (Бальтазар не сообщил священнослужителям о причинах, вследствие которых погибла Холанда Доротея Хартли, но пожертвовал приличную сумму на реконструкцию нескольких аббатств), вновь воскресший отправился на остров Уайт с тем, чтобы расставить все точки над i в своих отношениях с сестрой и матерью.
На пароме он мысленно беседовал с любимой женщиной, надеясь, что она ему приснится. Когда он прибыл в Аден в поисках её костей, местные жители почему-то восприняли его приезд как знамение будущих перемен к лучшему и оказывали всякую помощь при исследованиях в пещере, где, по словам мисс Харон, были захоронены останки Холли.
Сэр Барроу не был удивлен положительному результату поисков, поскольку достоверно знал о месте гибели своей возлюбленной. Он поблагодарил местные племена звонкой монетой и с ближайшим судном отбыл обратно.
В Ньюпорте его приняли холодно, но только поначалу. Когда Бальтазар сообщил матери о тайном разговоре сестры с мистером Фитцем накануне его отъезда, миссис Харрингтон призналась, что после этого Саймон стал странно себя вести, был раздражительным и грубым и вплоть до настоящего времени оттягивал свадьбу, ссылаясь на несущественные причины. Однако на предложения Эстеллы расстаться постоянно клянется ей в любви, и матери даже стало казаться, что он просто удерживает её подле себя, чтобы не потерять из виду, а не из-за сильных чувств.
Вдвоем они убедили сестру и дочь пригласить офицера на ужин, но не сообщать о приезде Бальтазара. Присутствие сэра Барроу в Харрингтон-Лодж застало юношу врасплох, и он не успел нацепить на себя маску безразличия, сияющим взглядом показав, как рад визиту богатого родственника невесты.
Его обычно недовольный вид сменился приподнятым настроением, и весь вечер без умолку мистер Фитц делился с домочадцами своими грандиозными планами на будущую свадьбу и последующее путешествие. Потом вдруг он стал нахваливать красоту и утонченность Эстеллы, чем расстроил её. Девушка попыталась мягко остановить его, но Саймон еще пуще восторгался достоинствами мисс Харрингтон и нарочито гордился тем, как ему повезет познать её как женщину и жену.
В этот момент Бальтазар встал из-за стола и навис над гостем, грозно уставившись прямо ему в глаза. Он сообщил, что отлично знает, чего добивается интриган, поскольку собственными ушами слышал в свой последний приезд, как Фитц убеждал влюбленную в него Эстеллу пойти под венец с братом, а затем преступным путем завладеть его наследством.
