Бальмонт и Япония - [49]

В революционную эпоху в России (речь идет о 1905 годе. – К. А., Е. Д.) поэт сочинял и политические стихи, правительство выразило ему недоверие, а в 1906 г. он уехал за границу и долго жил в Париже. Г. Бальмонт много переводил: Кальдерона, Шелли и других поэтов. Он хорошо владеет многими иностранными языками, однако во всех его переводах слишком сильна его собственная индивидуальность. Так, в его переводах из Шелли самого Бальмонта больше, нежели Шелли. На вопрос о том, с каким европейским поэтом он чувствует сродство, поэт ответил, что наиболее близко ему творчество Суинберна.[423]

На другой день, продолжая информировать читателей о прибытии русского поэта, газета «Ёмиури симбун», поместила следующую заметку:

Встречая г. Бальмонта. Новая звезда русского поэтического мира

Как уже сообщили вчерашние газеты, русский поэт г. Бальмонт прибыл на корабле в порт Цуруга вместе с возлюбленной, и мы не можем не выразить живейшей радости, которую разделяет весь наш литературный мир, от нежданной встречи с новой поэтической звездой Севера, тем более что встреча эта происходит в прекрасном мае.

Г. Бальмонт с современниками, г. Мережковским и г. Брюсовым, привнесли ясность и осознанность в теорию современного искусства. Г. Бальмонта можно назвать человеком, который на современном опыте выстрадал новое литературное направление. Он всегда чутко внимал своему назначению поэта.

Г. Бальмонт родился в 1867 году во Владимирской губернии. С детства он обладал пылким поэтическим воображением. Среди своих лирических тем он назвал следующую: «Я в своих стихотворениях писал о телесном здоровье человека, живущего среди деревьев, цветов, бабочек».

Г. Бальмонт – человек сильный, по-детски простодушный и самоуверенный, говорит о своих стихах с гордостью: «Поэты прошлого никак не превосходят наших поэтов-авангардистов. Красота ритма русской речи была выявлена благодаря мне».

И в самом деле, если говорить о тех поэтах, которые во всей полноте открыли мелодию, звучание, ритм, гармонию русской речи, то нельзя не упомянуть г. Бальмонта. Он превосходит других поэтов в стихотворениях-импровизациях. Замечательно музыкально его стихотворение под названием «Челн», в котором отразилось ощущение мгновения. В этом стихотворении, как говорится, слюна поэта превращается в яшму.

По-человечески Бальмонт прост как дитя, но и мятежен, неуспокоен. В стихах его нет глубоких философских мыслей, но много есть у него произведений, в которых ощущается эстетическая глубина и полнота. В конце он прочел стихотворение:

Я в этот мир пришел, чтоб видеть Солнце,

А если день погас,

Я буду петь…

Я буду петь о Солнце

В предсмертный час![424]

Иллюстрацией к этой статье служит портрет Бальмонта с подписью «Русский поэт г. Бальмонт». Рукой Бальмонта написано было по-русски: «Будем как Солнце», за ним следовал автограф Цветковской (по-русски и по-французски).

День спустя все в той же «Ёмиури симбун» появилась статья с многословным названием «“Люблю прекрасную Японию” – слова звезды русской поэзии господина Бальмонта, прибывшего вчера ночью в Токио». Газетный текст украшала фотография, изображающая Бальмонта, Цветковскую и Веру Дмитренко; подпись под ней гласила: «Прибывшие вчера ночью в Токио звезда русской поэзии господин Бальмонт с госпожей Цу». Воспроизводен был также стихотворный экспромт в четыре строки, начертанный Бальмонтом на обратной стороне фотографии (с пояснением: «Стихи, написанные корреспонденту газеты»).

Г. Константин Бальмонт – авторитетная фигура в поэтическом мире России – прибыл в Токио 15 мая в 7 часов 17 минут вместе с Верой Дмитренко и своей возлюбленной Еленой Цветковской (дочерью генерала Цветковского). Они остановились в токийском отеле в «Хибия»[425]. Корреспондент газеты навестил их всех троих, когда они после ужина собрались в приемной отеля. Г. Бальмонт, которому, говорят, сорок девять лет, выглядит значительно старше. На гостей поэт произвел большое впечатление, это впечатление усилила глубокая темная тень, таящаяся в его лице, – в этой тени воплотилась его североевропейская природа, сущность. На дне его выразительных глаз – когда он встряхивал густыми золотистыми волосами, спадающими на плечи, – сверкают молнии, в них отразились пылкие чувства основателя нового романтизма в России. Его дама, отличающаяся красотой скульптурных форм, рядом с ним кажется хрупкой. Сверкает изумрудная брошь, ее черное платье европейского покроя совершенно гармонирует со свойственным ей духом задумчивости.

Г. Бальмонт, владеющий языками десяти стран, поведал нам на свободном английском языке, что во время своего путешествия он ненадолго заехал в Камакуру, где великолепные виды многочисленных древних храмов и произведений древнего искусства возбудили в нем сильное влечение к Японии. «Япония – это сад наслаждений, исполненный глубокого смысла. Для меня было бы счастьем остаться здесь на всю жизнь». Затем он громко и нараспев продекламировал экспромт, закрыв глаза. Поэт взял перо и на обратной стороне своей фотографии написал:

Мне кажется, что весь Ниппон —

Один красивый, нежный сон.

Умеют здесь любить, любиться,