Баллады - [7]
Шрифт
Интервал
Полнейшей немотой мороча скверно,
Процессия взялась из мути дня.
Передними шли факельщики мерно,
Попарно шли под пурпуром огня.
Красавицу везли на колеснице
В украшенном изысками гробу,
По площади везли к императрице,
Всё видевшей, с испариной на лбу.
Двором её прошли к Неве суровой,
Мгновенно чтоб исчезнуть у реки.
Видение тревогой нездоровой
Повеяло на всякие зрачки.
Помехами свирепство мощной бури
Не сделало понятней колдовство,
Наутро же сияние лазури
Не выявит и вовсе ничего.
Расспрашивай, чей прах, ища гробницы,
Лишился вдруг обряда похорон!
Узнал о том из уст императрицы
Поздней её возлюбленный Бирон.
У двери в мир иной сказала Анна,
Что милый друг явил ей бремя зол:
Избыточно она была желанна,
А жаждущий служанку предпочёл.
Обманутой развеяться в печали
Сотрудники Бирона помогли —
Во флигеле дворца замуровали,
Что просится в объятия земли.
Но как ему поправить это горе?
Не грезилось удачи для труда:
Смещённого по смене власти вскоре
В Шенкурск его сослали навсегда.
Мери
Порой сидел учёный без движенья
Во тьме лаборатории своей,
Чтоб горькими часами поврежденья
Творить успешно призраки людей.
Туман обозначался волокнистый,
Холодные пронзали ветерки,
Тянуло в тишине весной душистой,
Неясные рождались огоньки.
И девушка возникла молодая,
Алмазный блеск имея на челе.
«С ямайскими пиратами жила я.
Те дни давно развеяло во мгле».
Застенчиво сперва смотрела Мери,
Но скоро въявь освоилась она:
Годится смех её научной сфере,
Понятливость её порой нужна.
Случалось ей держаться непокорно,
Покрикивал учёный на неё —
То жалило порой болезнетворно
Продавливать умевшую своё.
Но любящей душе творца наградой
Спиральная пожалована прядь.
От глаз ему таить её с отрадой,
Рассматривать и свято сохранять.
А девушку неведомая сила
Заставила в гостиную прийти,
Где стан её чрезмерно осветила
Хозяйка, всех умевшая гнести.
Раскинуло распятой жертвой длани
Создание, прижатое к стене,
Подкошенно растаяло от брани,
Как олово при лижущем огне.
В итоге лишь одежда нежной Мери
Комком ещё лежала на полу,
Но сгинула мгновенно в равной мере,
Найдя ветхозаветную хулу.
Змей
Княгине змей средь Муромского гула
Мозги мутил инстинктом основным.
Являл он ей черты Веельзевула,
Законного супруга – всем иным.
Уведомив о небыли владыку,
Услышала владычица наказ:
«Улыбкой сбив отродье с панталыку,
Дознайся, что сразит его как раз».
И, приторно беседуя при встрече,
Прельстителю княгиня прорекла:
«Познания твои зашли далече,
Но что сразит и сеятеля зла?»
«Мне Вольгова меча бояться крайне,
Петрова мне плеча не превозмочь».
И вот она причастна к вещей тайне,
Вполне войти в которую невмочь.
А брат её супруга, Пётр удалый,
Решил убить отродьев терему.
Не видел он идеи только малой:
Где выискать угодный меч ему.
На просеке молился Пётр однажды.
Вдруг юноша предстал ему чудной:
«До Вольгова булата полный жажды,
Просящему дают. Иди за мной».
В обители сияние булата
Тайник явил имевшему запал.
И вот, узрев у той княгини брата,
Не брата в нём, а змея Пётр узнал.
От Вольгова булата возвратился
В обычное своё обличье змей,
Забился весь и с жизнью распростился,
Но пятна дал убийце для скорбей.
Пётр
Имели мысль участливые слуги
Найти врача для князя своего.
Не зря в один из домиков округи
Вошёл один из подданных его.
Затворница в избе ткала безгласно,
Косой в лучах у ног её скакал.
Ей также довелось услышать ясно
О князе, что в болезни иссякал.
«Излечится мужчина той десницей,
Чей зов ему приблизиться велит».
И мглистыми глазами как зарницей,
Слегка блеснул ей княжий сателлит:
«Одумайся, в гордыне смысла мало.
Где лекари? Скажи их имена!
Представят их ему не как попало,
Заплатят им избыточно, сполна».
«Хозяина, закисшего почтенно,
Заботливый слуга, вези ко мне.
Побудет он у девушки смиренно —
Поправится, помчится на коне».
Не мешкая, по личному указу
Петра свезли ко знахарке простой.
Феврония своё сказала сразу:
«Лекарственный спасёт его настой.
Но плохонькой какой-нибудь услугой
Отделаться грешно за благодать.
Обресть ему Февронию супругой,
Чтоб ей Петра всерьёз уврачевать».
От юмора нелепости стократной
В душе Петра светлей не стала ночь:
Известно, что нельзя породе знатной
Позариться на бортницкую дочь.
Ответил он, однако, по-другому:
«Пусть явится грядущему во тьму.
Вернусь ещё ко здравию благому —
Женой себе всерьёз её возьму».
Феврония на хлебную закваску
Направила дыхание своё.
«Пусть язвам он окажет эту смазку,
В парной пройдя потребное мытьё.
Но, точно чтоб уехать обновлённым,
Единой да не смажет язвы князь».
И вышел он из бани исцелённым,
Отъявленной фантастике дивясь.
Однако всё ж отпрянул от посула,
Реальные дары направил ей.
Лишь искоса на них она взглянула.
Со слугами исчез он из очей.
Но в Муроме здоровье полетело
От язвочки несмазанной одной:
Покрыли пятна княжеское тело,
С обильностью, как раньше, рассыпной.
Вернувшимся на то же врачеванье
Не выпало досадного суда:
«Со мной придёт он если на венчанье —
Бесследно пропадёт его беда».
Нешуточно в то время давший слово,
Почувствовал и празднество своё.
Привёз её к себе, смотря сурово,
Но всей душой в супруги взял её.
Феврония
Правителя порядком убеждали
Найти жену приличную себе —
Февронии пора в иные дали,
К иной, вполне приемлемой судьбе.
Неистово залаяли в элите