Баллада о трубе и облаке - [9]
— Да с тем человеком. Как вы его назвали?..
— Темникар! — в сердцах сказал Петер Майцен, не зная, как прекратить надоевший ему разговор, не слишком обидев хозяина.
— Ага, Темникар! А что же с ним было?
— Ничего особенного! — махнул рукой Петер Майцен. — Он вступил в схватку с пятью белогвардейцами, чтобы спасти двенадцать раненых партизан, которых товарищи спрятали на время облавы в лесу. И это все, что с ним произошло!
— Хм, такое дело… А он один был?
— Один…
— И побил их?
— Побил…
— И старик, говорите?
— Семьдесят лет…
— Хм… А сам тоже погиб?
— Погиб…
— Хм, такое дело… — Хозяин почесал подбородок и шумно вздохнул, словно это отвечало каким-то его мыслям.
— Такое дело! Такое дело! — отрывисто произнес Петер Майцен, разозлившись. — Погиб он! Погиб! И все же это был прекрасный, пожалуй, самый прекрасный день в его жизни!.. Вам этого не понять!
Крестьянин остолбенел. Пальцы его замерли на подбородке; раскрыв рот, не моргая, он глядел на Петера Майцена, словно на змею, которая вот-вот вонзит свои зубы в его сердце.
— Я хочу сказать, что вам это и впрямь трудно понять! — стал выкручиваться Петер Майцен, сам невольно оцепенев перед этим изваянием. В ту минуту он подумал лишь о том, что смертельно обидел человека. Позже, значительно позже, он будет с возмущением упрекать себя: как он, писатель, мог оказаться настолько слепым; как мог не заметить, что его слова разбередили открытую, кровоточащую рану Чернилогара, которая жгла ему тело и душу; он сердился на себя и убеждал, будто не заметил этого оттого только, что Чернилогар не вызвал у него интереса и симпатии. Но, как бы то ни было, в ту минуту он ничего не заметил, он видел перед собой лишь обиженного человека и пытался как-то оправдаться: — Я хочу сказать, что вам это и впрямь трудно понять! И никто не мог бы понять, если б ему не рассказали о прежней жизни Темникара, о его судьбе, его тоске, обо всех тех особых обстоятельствах, которые так повлияли на человека, что он переродился, его страх переплавился в мужество и… и он принял смерть во имя жизни, принял ее как…
Тут в дверь постучали, и вошла хозяйка с кружкой воды. Петер Майцен уже видел ее, но лишь сейчас ему бросилось в глаза, какая она высокая и дородная.
— Вот! Хватит? — спросила она, ставя кружку прямо на книги. И, не дождавшись ответа, накинулась на мужа — Эй! Ты уже пустил корни?.. Чего стоишь истуканом, как надгробный камень на собственной могиле?
Потом она снова повернулась к Петеру Майцену.
— Его только за смертью посылать, и тогда можно преспокойно ждать трубы Судного дня!
Муж ее вздрогнул и громко откашлялся.
— Хм, такое дело… Я разговариваю…
— Разговариваешь? — Женщина уперлась руками в литые бока и как-то странно ухмыльнулась, вроде бы свысока. — Разговариваешь? Молодец… ничего не скажешь… И помогает?.. Нет! В самом деле?.. И только мешаешь господину! И верно ведь, сударь?
— Нет, нет, — поспешил ответить Петер Майцен — жена ему понравилась еще меньше, чем муж. Несмотря на всю свою живость и смех и опрятную одежду, она показалась ему какой-то нечистой, не очень умной, с глухим сердцем.
— Хм, такое дело! — рассмеялась она, разводя в стороны полные белые руки. — И я ведь тоже не прочь поговорить. Особенно с образованными людьми, которые… и могут многое объяснить… и понимают, что к чему… и могут растолковать, что и как… И мы ведь простые люди… и неученые… и, однако же, люди и… И верно ведь, сударь?
— Разумеется, разумеется! — закивал Петер Майцен, опасаясь, что теперь женщина вовсе выведет его из себя, и не зная, как от нее отделаться.
— Я и говорю, — оживленно зачастила она, — я и говорю, что иногда простой человек может споткнуться… и я хочу сказать — не понять… и потом мучается, как змея в расщепе и… без нужды вовсе даже… И верно ведь, сударь?
— Да, да…
— И… было время… я не хочу сказать, что плохое было время, нет, не плохое… другое только… и хорошее… И только мы в прежнее время… и перед войною… И только когда нас война закружила, мы от всех этих ужасов… и совсем голову потеряли и… я хочу сказать, что очень легко было ее потерять… И ничего странного в том нет…
— Да, да! — произнес Петер Майцен, взял кружку с водой и подошел к тумбочке.
Крестьянин откашлялся и вдруг так неожиданно громко выпалил свое «такое дело», что Петер Майцен невольно на него оглянулся.
— И… и чего это я болтаю? — засмеялась женщина и цветастым передником стала вытирать красное лицо. — Разболталась по-бабьи…
— Да, да! — произнес Петер Майцен. — Ничего в этом нет худого! Только, знаете, я хотел бы поработать.
— Вот и я говорю! — проворно подхватила женщина. — Всему свое время — и верно ведь, сударь?
— Конечно, конечно!
— И вот видишь? — повернулась она к мужу. — Пошли! Самому работать неохота, так хоть другим не мешай. И верно ведь, сударь?
Петер Майцен не ответил. Он поднял кружку и стал наливать воду в джезву так-, что струя громко забулькала.
Муж и жена не произнесли больше ни слова и так тихо прикрыли за собой дверь, словно не были хозяевами в собственном доме.
II
— Ух! — громко вздохнул Петер Майцен.
Он поставил джезву на спиртовку, а кружку на пол. Потом крепко, до хруста в суставах, потянулся и высоко подпрыгнул, как бы освобождаясь от тяжкого и гнетущего бремени.
Цирил Космач (1910–1980) — один из выдающихся прозаиков современной Югославии. Творчество писателя связано с судьбой его родины, Словении.Роман «Весенний день» — своеобразная семейная хроника времен второй мировой войны, события этой тяжелой поры перемежаются воспоминаниями рассказчика.
Цирил Космач (1910–1980) — один из выдающихся прозаиков современной Югославии. Творчество писателя связано с судьбой его родины, Словении.Новеллы Ц. Космача написаны то с горечью, то с юмором, но всегда с любовью и с верой в творческое начало народа — неиссякаемый источник добра и красоты.
Цирил Космач (1910–1980) — один из выдающихся прозаиков современной Югославии. Творчество писателя связано с судьбой его родины, Словении.Новеллы Ц. Космача написаны то с горечью, то с юмором, но всегда с любовью и с верой в творческое начало народа — неиссякаемый источник добра и красоты.
Книга представляет сто лет из истории словенской «малой» прозы от 1910 до 2009 года; одновременно — более полувека развития отечественной словенистической школы перевода. 18 словенских писателей и 16 российских переводчиков — зримо и талантливо явленная в текстах общность мировоззрений и художественных пристрастий.
Цирил Космач (1910–1980) — один из выдающихся прозаиков современной Югославии. Творчество писателя связано с судьбой его родины, Словении.Новеллы Ц. Космача написаны то с горечью, то с юмором, но всегда с любовью и с верой в творческое начало народа — неиссякаемый источник добра и красоты.
Цирил Космач — один из выдающихся прозаиков современной Югославии. Творчество писателя связано с судьбой его родины, Словении.Роман «Весенний день» — своеобразная семейная хроника времен второй мировой войны, события этой тяжелой поры перемежаются воспоминаниями рассказчика. С «Балладой о трубе и облаке» советский читатель хорошо знаком. Этот роман — реквием и вместе с тем гимн человеческому благородству и самоотверженности простого крестьянина, отдавшего свою жизнь за правое дело. Повесть принадлежит к числу лучших произведений европейской литературы, посвященной памяти героев — борцов с фашизмом.Новеллы Ц. Космача написаны то с горечью, то с юмором, но всегда с любовью и с верой в творческое начало народа — неиссякаемый источник добра и красоты.
Воспоминания генерал-лейтенанта В.В. Марушевского рассказывают о противостоянии на самом малоизвестном фронте Гражданской войны в России. Будучи одним из создателей армии Северной области, генерал Марушевский прекрасно описал все ее проблемы, а также боестолкновения с большевиками. Большое внимание автор уделяет и взаимодействию с интервентами, и взаимоотношениям с подчиненными.
«Перед тобой, читатель, дневники летчика-аса времен Великой Отечественной войны Героя Советского Союза Тимофея Сергеевича Лядского. До этого они никогда не публиковались. Тебе предстоит ознакомиться с удивительным документом человеческой судьбы, свидетельствами очевидца об одном из важнейших и трагических событий XX века. Я знаю, что многие читатели с интересом и доверительно относятся к дневникам, письмам и другим жанрам документальной беллетристики. В этом смысле предлагаемая вам книга ценна и убедительна вдвойне.
В своих произведениях автор рассказывает о тяжелых испытаниях, выпавших на долю нашего народа в годы Великой Отечественной войны, об организации подпольной и партизанской борьбы с фашистами, о стойкости духа советских людей. Главные герои романов — юные комсомольцы, впервые познавшие нежное, трепетное чувство, только вступившие во взрослую жизнь, но не щадящие ее во имя свободы и счастья Родины. Сбежав из плена, шестнадцатилетний Володя Бойкач возвращается домой, в Дубовую Гряду. Белорусская деревня сильно изменилась с приходом фашистов, изменились ее жители: кто-то страдает под гнетом, кто-то пошел на службу к захватчикам, кто-то ищет пути к вооруженному сопротивлению.
В оперативном руководстве партизанским движением огромную роль сыграла радиосвязь. Работая в тяжелейших условиях, наши связисты возвели надежные радиомосты между Центральным штабом и многочисленными отрядами народных мстителей, повседневно вели борьбу с коварными и изощренными происками вражеских радиошпионов. Об организации партизанской радиосвязи, о самоотверженном труде мастеров эфира и рассказывает в своих воспоминаниях генерал-майор технических войск Иван Николаевич Артемьев, который возглавлял эту ответственную службу в годы Великой Отечественной войны.
Фронтовая судьба кровно связала писателя со Смоленщиной. Корреспондент фронтовой газеты Евгений Воробьев был очевидцем ее героической обороны. С передовыми частями Советской Армии входил он в освобожденную Вязьму, Ельню, на улицы Смоленска. Не порывал писатель связей с людьми Смоленщины все годы Великой Отечественной войны и после ее окончания. О них и ведет он речь в повестях и рассказах, составляющих эту книгу.
В книге рассказывается о партизанском отряде, выполнявшем спецзадания в тылу противника в годы войны. Автор книги был одним из сотниковцев – так называли партизан сформированного в Ленинграде в июне 1941 года отряда под командованием А. И. Сотникова. В основу воспоминаний положены личные записи автора, рассказы однополчан, а также сведения из документов. Рекомендована всем, кто интересуется историей партизанского движения времен Великой Отечественной войны. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Грозное оружие сатиры И. Эркеня обращено против социальной несправедливости, лжи и обывательского равнодушия, против моральной беспринципности. Вера в торжество гуманизма — таков общественный пафос его творчества.
Мухаммед Диб — крупнейший современный алжирский писатель, автор многих романов и новелл, получивших широкое международное признание.В романах «Кто помнит о море», «Пляска смерти», «Бог в стране варваров», «Повелитель охоты», автор затрагивает острые проблемы современной жизни как в странах, освободившихся от колониализма, так и в странах капиталистического Запада.
Веркор (настоящее имя Жан Брюллер) — знаменитый французский писатель. Его подпольно изданная повесть «Молчание моря» (1942) стала первым словом литературы французского Сопротивления.Jean Vercors. Le silence de la mer. 1942.Перевод с французского Н. Столяровой и Н. ИпполитовойРедактор О. ТельноваВеркор. Издательство «Радуга». Москва. 1990. (Серия «Мастера современной прозы»).