Баллада о Розеттском камне - [7]
— Юра, я бы никогда не обратился к тебе, если бы не… Сам увидишь, она того стоит.
— Смазливая куколка?
— Взглянешь — поймешь сам… Сейчас она не такая, но один раз я видел… Над ней словно сияние. Она вся светилась…
— Ладно, что смогу. Но запомни: я ничего не обещаю. Получит то, чего заслуживает. Если она дура — извини…
Меня пригласили войти. Я успела сделать только шаг и сразу наткнулась на стену. Абсолютно темная комната. Лабиринт со множеством перегородок. В этом лабиринте некто наблюдает за мной, видит каждое мое движение в темноте, смотрит на меня сквозь двойные линзы, а комната становится все больше и больше. Я догадываюсь, что внизу вовсе не пол. Что линолеумные квадраты где разлилось рекой, где встали непролазным лесом, обрывом, водопадом. Конечно, внизу водопад. Как я сразу не поняла? Вот он, шумит. Грохот падающей и разбивающейся воды! Я стою на островке на самом верху склона, с которого стекает вода. С каждой секундой островок становится меньше и меньше. У меня единственный шанс: над водопадом протянут канат! Медлить нельзя! Я скомандовала себе «Алле!» и шагнула вперед. Ближняя ко мне стена рассыпалась в пыль, издалека блеснул первый луч света…
Юра: «Что случилось, не знаю. Вошла девочка, серенькая, смазливенькая, а потом… Взглянула на меня так просто, доверчиво. И еще раз — глаза опустила, а потом — взглянула… Черт его знает… Захотелось защитить ее как-то от всего…»
«Порою просто не верят… ни с того ни с сего… какой-то там прохожий неведомый…»
— Садитесь. — И он указал мне на стул. — Какая область физики вам наиболее знакома? — Я отрицательно покачала головой. — Какие вы знаете законы, определения? — Я снова покачала головой. — Да, с обучением в вашей школе было глухо… Хорошо, будем решать интеллектуальные задачи. Имеете хоть какое-нибудь понятие о том, что такое электроны? В рамках школьной программы, разумеется. Отлично. Электроны — отрицательно заряженные частицы. С одинаковой массой и так далее. Надеюсь, вы знаете, что нет такой силы, которая могла бы их сблизить вместе? Знаете. Предположим, такая сила есть. Два электрона сблизили, а силу выключили. Что будет? Да, они разлетятся в разные стороны. Вот сейчас я пойду курить, а вы возьмете листочек, ручку и нарисуете мне график скорости, с которой они будут разлетаться. В зависимости от времени. Если вы эту задачку решите, я вам дам еще одну. Ее тоже нужно будет решить. — И он ушел.
Два электрона. Соединились вместе. Два человека. Отрицательных. Значит, это две женщины. Злые. С одинаковой массой. Из одинаковой весовой категории. В одинаковых пальто. В одинаковых сапогах. С прическами, сделанными у одного парикмахера. Что они будут делать, если окажутся рядом? Бросятся бежать в разные стороны с максимальной скоростью! Вернее, ускорением! Так и нарисуем: сначала резко вверх, а потом, чем дальше от центра координат, тем более вправо, а затем уже почти полого, с установившейся скоростью — не видя друг друга, женщины начнут успокаиваться. Вот они и разлетелись, эти два «отрицательных электрона».
— Так. Готово… А если сила трения?
— Тогда… скорость их станет падать (сила трения — значит, они будут наталкиваться на встречных в толпе и постепенно перейдут на спокойный шаг или остановятся совсем).
— Давайте вторую задачку. Представьте себе, что вы взобрались на высокую-высокую башню. Можете себе такое представить?..
И мы взобрались с ним на Эйфелеву башню, и весь Париж расстилался перед нами. Но мы не видели Парижа, чувствуя лишь его дыхание — ветер, и бросали вниз: он — камень, а я — шелковый шарф. И шарф мой не спешил догонять камень, быстро упавший на землю. Шарф мой плыл по воздуху медленно-медленно, как только мог. Потому что я понимала: время моего пребывания в Париже — как и время пребывания Золушки на балу — кончится, когда «пробьет двенадцать», Когда Шарф Коснется Земли.
Он поставил в экзаменационном листке два плюса и долго молчал, обводя их какими-то странными эллипсами — наверное, ему тоже жаль было покидать Париж, — а потом сказал:
— Я бы мог вам поставить «отлично», но вы не знаете, что такое магнитный поток. Вы можете учиться в нашем институте.
Всего и надо было, что забрать документы, но… Представьте себе, что в течение десяти лет родители вам только и повторяют: «Институт! Институт! Институт!» Вы уж невольно и жизни себе иной не помыслите, кроме как поступить в институт. Чего ж там хорошего? А вот послушайте. Лекция первая. Аудитория битком набита. Входит лектор. Фраза первая: забудьте все, чему вас учили в школе. Фраза вторая: по закону бутерброда, а бутерброд, как известно, падает маслом вниз… Фраза третья: за все хорошее надо платить. Вторая лекция. Третья… Предметы и лекторы меняются, фразы — остаются. Не слышно живого слова, и желание учиться отпадает.
Ах, да! Была одна лекция. По физике. Лектор, Виктор Николаевич (В. Н.), вошел в аудиторию, встал у первых рядов, пытливо уставив взгляд в нас, студентов: «А скажите-ка, мои дорогие, кто из вас читал «Мастера и Маргариту»? Поднимите-ка руки!.. Так, никто не читал. Ясно… Вот курс-то какой неинтересный попался! Тогда начнем терзать физику… Бедная, бедная физика! И что это за студентов набрали в этом году? И где их только взяли?!»
