Баллада о Максе и Амели - [58]
– Ты поешь о себе и о цветке? – не поняла я.
– И об их детенышах, – добавил он.
При этом было совсем не похоже, что он хочет пошутить или просто рассказать что-нибудь непонятное.
– Ты зачал детенышей с цветком?
Я представила себе цветы с собачьими головами и даже вся встряхнулась. Однако когда я уже собиралась сказать, что мне совсем не хочется слушать балладу о об этих странных существах, Макс прошептал:
– Я имею в виду тебя.
– Меня?
…Его голос звучал совсем не мелодично. Настолько немелодично, что я едва не рассмеялась. Однако его голос удивительно вибрировал в моем животе.
Мне захотелось залаять: «Никакой ты не обыкновенный! И никакая не дворняга!» Однако я молчала и продолжала слушать.
Он его и в самом деле не находил.
Какой еще красоты?
– Он ее не любил? – обиженно спросила я.
– Нет, он любил ее только в тех снах.
– Только в тех снах, – грустно повторила я.
– Что? Что ему пришлось осознать? Спой об этом. Спой!
– Она была… прекрасной в жизни?
– Да, пришлось.
– Даже и в этой жизни? – Да.
– Он уже больше не хотел к Лилли?
– Хотел, но еще больше он хотел быть рядом с Орхидеей.
– Возле водопада…
Как замечательно это, видимо, было. Как замечательно это могло бы быть.
Детеныши.
– Фиона?
– Мне хотелось, чтобы одну из наших дочерей звали так же, как мою умершую подружку.
– Значит, ее зовут Фиона.
– От счастья? – От счастья.
Он перестал петь и посмотрел на меня. Тогда я сама стала сочинять следующую строфу:
Теперь я, наконец, смогла это сказать. А точнее, спеть.
– Ты тоже меня любишь? – настороженно спросил Макс.
– Да, люблю. Но совсем не потому, что такова наша судьба.
– Тогда почему?
– Потому что так велит мне мое сердце.
41
Мы продолжали лежать на солнце, но сильнее его лучей меня согревало ощущение счастья. Я впервые осознала, зачем я живу в этом мире. На белый свет рождаются не только ради того, чтобы выживать. Не только ради того, чтобы питаться и защищаться от непогоды. Нет, на свет рождаются, чтобы жить. Да, жить. Найти кого-то, кто может дать тебе возможность почувствовать, что ты живешь.
Я хотела было снова потереться своим носом о нос Макса, но тут вдруг муравьи, муравейник которых находился на расстоянии в пару собачьих туловищ от ручья, дружно побежали в нашу сторону. А еще в нашу сторону поползли пауки. Вскоре после этого птицы, летевшие на юг и присевшие отдохнуть на ветках, покинули свои ветки и полетели… обратно на север?
Мы с Максом встревожились.
Юный самец косули пробежал между деревьями и стал в панике метаться вдоль ручья, пока не нашел узкое место, в котором он мог через него перепрыгнуть. Вслед за ним устремились бабочки. Две большие птицы – видимо, те, которые издавали ночью низкие звуки, – пролетели над нами в том же направлении.
Нас невольно охватило желание последовать примеру других живых существ и дать отсюда деру. Я попыталась учуять, какая опасность вдруг стала нам угрожать. Опасность эта была, видимо, серьезной. Однако первым ее распознал Макс:
– Что-то горит!
Теперь уже и я почувствовала запах гари. Он был не таким, как в том здании, в котором сжигали собак. Он был скорее похож на тот запах, который я ощущала, когда горела мусорная свалка.
– Это горит древесина, – сказал Макс. – Как в камине у меня дома. Только запах какой-то другой.
– Другой? А в чем разница? – спросила я, не зная, что такое камин.
– Мои люди все время сжигали в камине дрова. Я при этом с удовольствием ложился поблизости от огня и вытягивал лапы.
– Ты ложился поблизости от огня?
Макс, оказывается, был намного смелее, чем я предполагала.
– Пламя никогда на меня не перескакивало. Но здесь…
– Что здесь?
– Здесь горит не просто пара поленьев. Здесь горят деревья! Все деревья!
Едва он это сказал, как мы увидели вдали поднимающийся вверх дым. А еще мы услышали огонь: что-то потрескивало, хрустело, шуршало. Огонь охватывал все больше травы и деревьев, среди которых из-за долгой жары было много сухостоя. Муравьи еще стремительнее бежали к берегу ручья, окончательно теряя согласованность в действиях.
– Нам нужно отсюда убираться! – рявкнула я.
Макс хотел было броситься переплывать ручей, но я ему пролаяла:
– У нас получится быстрее, если мы перепрыгнем ручей там, где это сделала косуля.
– Да, но если мы намочим себя…
– …это нас от огня все равно не защитит.
– Ты права.
Мы подбежали к самому узкому месту ручья, где он был таким мелким, что мы смогли попросту перейти его вброд, и углубились в лес. Там мы побежали вместе с другими животными. Нависшая над нами общая опасность как бы объединила нас всех в одну большую стаю. Стаю, пребывающую в панике и хаосе. В наших ушах гремели громкие звуки, похожие на раскаты грома.
Андрей Виноградов – признанный мастер тонкой психологической прозы. Известный журналист, создатель Фонда эффективной политики, политтехнолог, переводчик, он был председателем правления РИА «Новости», директором издательства журнала «Огонек», участвовал в становлении «Видео Интернешнл». Этот роман – череда рассказов, рождающихся будто матрешки, один из другого. Забавные, откровенно смешные, фантастические, печальные истории сплетаются в причудливый неповторимо-увлекательный узор. События эти близки каждому, потому что они – эхо нашей обыденной, но такой непредсказуемой фантастической жизни… Содержит нецензурную брань!
Эта захватывающая оригинальная история о прошлом и настоящем, об их столкновении и безумии, вывернутых наизнанку чувств. Эта история об иллюзиях, коварстве и интригах, о морали, запретах и свободе от них. Эта история о любви.
Это моя первая книга. Я собрала в неё свои фельетоны, байки, отрывки из повестей, рассказы, миниатюры и крошечные стихи. И разместила их в особом порядке: так, чтобы был виден широкий спектр эмоций. Тут и радость, и гнев, печаль и страх, брезгливость, удивление, злорадство, тревога, изумление и даже безразличие. Читайте же, и вы испытаете самые разнообразные чувства.
Рудольф Слобода — известный словацкий прозаик среднего поколения — тяготеет к анализу сложных, порой противоречивых состояний человеческого духа, внутренней жизни героев, меры их ответственности за свои поступки перед собой, своей совестью и окружающим миром. В этом смысле его писательская манера в чем-то сродни художественной манере Марселя Пруста. Герой его романа — сценарист одной из братиславских студий — переживает трудный период: недавняя смерть близкого ему по духу отца, запутанные отношения с женой, с коллегами, творческий кризис, мучительные раздумья о смысле жизни и общественной значимости своей работы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.