Балканская звезда графа Игнатьева - [80]
— Не знаю, как насчёт политики, но, по-моему, ограничить искусство каким-либо определённым требованием нельзя, — парировал ему Репин. — Всё зависит от фантазии и замысла творца. Да и политика у меня проста — берёшь определённое количество краски — кладёшь на нужное место. Вот и всё!
Нет, далеко не всё так было просто, как считал Репин. Старая поговорка гласит: ищи того, кому выгодно. Пресса в Англии, Франции, Германии и Австрии с единодушным злорадством встретила весть о ликвидации общества и об изгнании «панславистского революционера» Аксакова.
«Отныне воинственная (т.е. националистическая) партия в России будет лишена возможности заниматься судьбами славянства», — заявил в речи на помпезном банкете у лорда-мэра Лондона сэр Биконсфилд.
За вас, джентльмены и леди!
ПРИВАТНЫЙ РАЗГОВОР В КУПЕ С КАНЦЛЕРОМ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ
Две недели спустя после этого события вечером по перрону Варшавского вокзала в Петербурге прогуливалась Ольга Алексеевна Новикова. Она давно должна была занять своё законное место пассажира 2-го класса в купе поезда, отправлявшегося в Берлин, так как до отхода поезда оставалось минут десять, не больше, и кондуктор уже бросал на неё сердитые взгляды, мол, пора, дамочка, в купе. Тоска! Никого из знакомых. Никто не подходил к ней, не бросался с восторженными криками, не смотрел с тихим обожанием: «неужели это вы, та самая мадам Новикова?!» «Как же это гнусно, столько сделать для России и оставаться неузнаваемой на родине» — примерно такие мысли вертелись в ту минуту под изящной английской шляпкой мадам Новиковой, пока она не заметила канцлера Российской империи князя Горчакова.
Сутулясь, старец чинно шествовал к вагону первого класса, окружённый толпой подобострастных чиновников Министерства иностранных дел. И тут в голове у неё мелькнула мысль: «Вот он мой шанс!» Новикова сделала решительный шаг вперёд, буквально протаранив спину одного из провожатых князя, толстого чиновника с рыжеватыми баками. Сумочка вылетела из её рук — и как удачно — прямо под ноги канцлеру. Секретарь тотчас же поднял её, а на Ольгу Алексеевну уже смотрели слегка прищуренные под пенсне глаза канцлера:
— Ольга Алексеевна, милейшая, как я рад вас видеть! — Горчаков расплылся в широкой улыбке, — слышал, что вы ездили в Москву. Что там делается?
— Именно то, что и должно делаться. Все в страшном негодовании на изгнание Аксакова за его правдивое слово, — бойко ответила Новикова.
— Ах да, я помню, вы большой друг Аксакова. А в каком вагоне вы едете? Не пройдёмте ли ко мне? Нам будет удобно скоротать дорогу за беседой.
— Что вы, что вы, ваше сиятельство, — для приличия засопротивлялась Новикова, но Горчаков уже крепко взял её под руку и повёл к своему вагону...
Поезда Варшавской линии отличались удобными и богато обставленными вагонами, предназначавшимися, в первую очередь, для пассажиров первого класса. По этой дороге ходил императорский поезд и ряд «семейных» составов, принадлежавших самым богатым и влиятельным российским фамилиям. Канцлер ехал со всеми удобствами в двух роскошных купе: в одном размещался он сам, в другом ехали сопровождающие его секретари с бесконечными саквояжами своего шефа. Последние дверцы поезда захлопнулись, раздался свисток, и колёса завертелись.
— Князь, я сегодня проснулась с голосом оперной певицы, державшей ноту «ля» высоко над уровнем моря. И только ваше появление на перроне спасло меня от неизбежного провала в финале среди этой пошлой мещанской публики!
— Неужто? — Горчаков иронично посмотрел на собеседницу.
— Моя бабушка мне любила повторять: «чтобы определить «породистость» мужчины, нужно всмотреться в его скользящий взгляд на женщин». На те образы, на которых этот взгляд останавливается. Если он умеет отличить аристократку от плебейки, то с ним можно начинать серьёзный диалог. Вы как настоящий аристократ обратили свой взгляд на меня, и я признательна за ваше приглашение продолжить беседу в вашем вагоне.
— Так давайте начнём, — ухмыльнулся канцлер и велел своему помощнику: «Прошу вас заказать хорошую закуску повару, какое-нибудь хорошее жареное, сладкое, пирожное, чая, а главное — бутылку замороженного шампанского и вина».
Новикова между тем уже философствовала на излюбленную тему взаимоотношений полов: «Красота — понятие многомерное... и неуловимое. Глубина мужского взгляда на женщину определяет его внутренний масштаб и горизонты. Ни одна женщина не являлась для вас истинной царственной загадкой. Галерея образов никогда не заменит впечатления от одного шедевра...»
— И что же можно сказать в моём случае, сударыня? И как вы это определили?
— Я читаю лица, мысли, души совершенно необъяснимым способом. Знаете, Александр Михайлович, что происходит на стыке рационального и иррационального?
— О, это слишком сложно для меня!
— Вовсе нет. Глубина мужского взгляда на женщину определяет его внутренний масштаб и горизонты. Хотя сегодняшний взгляд на женщину весьма фривольный и непритязательный, к сожалению... Чтобы иногда разобраться в отношениях, нужно чуть ли не в микроскоп посмотреть. Увидеть, ужаснуться, отшатнуться. Принять или мужественно отринуть, чтобы дать дорогу своей душе, своему «я» в другом человеке, тому, кто пробуждает смыслы и ощущение вечного в тебе, а не приземлённые инстинкты и извечное «хождение по воде».
