Бали - остров живых богов - [85]

В единстве со своими богами, которых они несут к морю на роскошно украшенных паланкинах, балийцы чувствуют себя защищенными и сильными. Лишь когда природа, заключающая в себе многообразные силы, полностью предоставлена самой себе, несчастья нельзя удержать. Каждая процессия, каждый обряд жертвоприношения, каждое благословение, каждый процесс священного очищения — это маленький вклад в дело примирения сил, который повышает шансы человека на то, чтобы прожить, не зная горя и печали, и мирно умереть.

Лишь когда балиец остается наедине с самим собой, он чувствует себя несчастным. Когда он со своими богами, он уже не один. Поэтому балийцы никогда не устают от праздников и обрядов жертвоприношений. Они гарантируют приход богов на землю, во время которого можно чувствовать себя защищенным. Этим и объясняется живое участие жителей деревень в процессии. Чтобы быть довольным и счастливым, балийцу достаточно увидеть процессию, увидеть символы богов и с помощью жертвоприношения, пусть даже малого, заполучить их благожелательность.

В тот день церемонию очищения на побережье у Клотока предполагалось провести до наступления темноты, однако, поскольку подготовительные ритуалы затянулись, процессия вышла из Бесаких на два часа позже, около 10 часов, так что, когда, преодолев под палящими лучами солнца 30 километров, она наконец добралась до побережья, тьма уже спустилась, и время церемонии очищения пришлось сократить, ибо боги должны прибыть в храм Пура Панатаран Агунг в Клунгкунге незадолго до полуночи. Храм этот стоит на берегу моря под тысячелетними деревьями, в месте, которое, по мнению балийцев, достойно приюта богов. Храм очень старый, и лишь богатое убранство ветвями и цветами отвлекает внимание от его ветхости. Именно ветхое, несовершенное, отражающее извечный ход жизни, наиболее приемлемо как для балийца, так и для его богов и обнажает в своем постоянном изменении то, что житель Бали воспринимает как самый большой жизненный импульс — попытку сглаживания противоречий между вчерашним и сегодняшним днем, между добром и злом, между противодействующими силами, между жизнью и смертью.

Балийцы не допускают мысли, что можно строить на века, а идея возведения самому себе, как личности, памятника кажется им дикой. Протяженность времени балийцы ощущают в постоянном повторении одного и того же, что на самом деле вовсе не является в точности одним и тем же.

Недалеко от Пура Панатаран Агунга живут последние потомки князей Клунгкунга. Как и сопровождавший пас принц Бангли, они не имеют больше никакой власти, их состояние растаяло, однако в своем собственном сознании и в представлении народа они остаются представителями определенного политического порядка, который еще и сегодня выразительно демонстрируется брахманами в подобные праздничные дни.

При этом все, что составляет Эка Даса Рудру и другие большие праздники, не передает сущности празднества. Здесь нет ни точно установленного распорядка, ни ослепительного великолепия. Нет и людей, которые выпячивали бы себя на первый план. Даже самые высокие священнослужители в своих великолепных черных и красных тиарах сидят в низких молельнях, так что их едва видно окружающим, и тихо ведут свое богослужение, являя собой образец скромности. Их помощники в белых одеждах хотя и выглядят намного импозантнее, но подчеркивают, что все делается ими во имя священного обряда. Они полностью погружены в собственные мысли, их действия сконцентрированы только на богах.

Ночь в храме Клунгкунга длится недолго, а с рассветом процессия вновь отправляется в путь, чтобы преодолеть следующий, на этот раз сравнительно короткий путь, ведущий в горы к маленькому, внешне ничем не примечательному, но тем не менее очень важному храму, служащему местом пребывания богов, — Пура Табола в Сидемене.

В отличие от старого княжеского города Клунгкунга с его прекрасным водным дворцом и знаменитым залом суда, где впечатляющие картины изображают преступления и способы наказания, Сидемен — это маленькая деревня, ничем не отличающаяся от тысяч других. Древняя связь местечка с общебалийским храмом Бесаких предоставила ему особую честь принимать на одну ночь одиннадцать богов в своем расположенном на краю деревни храме.

Уже около полудня 25 марта мы добрались до Сидемена. Впереди несли старые флаги. Процессия с богами и символами, сопровождаемая отгоняющими демонов звуками гамелана, спустилась через рисовые террасы по боковой улице к храму, куда затем под приветственную музыку и ведийские гимны торжественно внесли богов.

В молельнях точно определены места богов. После того как носильщики паланкинов поднялись по крутой лестнице к храмовому двору, встречающие жрецы подвели их к подготовленным для отдыха богов местам, на которые они осторожно опустили свой священный груз, строго соблюдая порядок ритуала.

Гамелан играл непрерывно, поскольку его музыка, по представлениям балийцев, ласкает ухо богов. Исполняемые одним из жрецов приветственные гимны также способствовали хорошему самочувствию богов и тем самым, разумеется, их ожидаемой благосклонности к людям. Множество женщин и девушек из Сидемена и его окрестностей пришли сюда с жертвоприношениями почтить богов. Они толпятся вокруг молелен, в которых боги проведут ночь, и поют приветственные гимны.