Бали - остров живых богов - [12]

Свайные постройки в горах позволяют сделать вывод, что их возводили на берегах, где когда-то селились племена из прибрежных районов Юго-Восточной Азии, откуда они отправлялись в плавание на кораблях, о которых еще сегодня напоминают их искусно построенные жилища с высоко поднятыми крышами.

Культуру возделывания клубнеплодов и риса, а также разведения свиней и крупного рогатого скота они, очевидно, привезли с собой со своей старой родины.

Как рог буйвола на доме, так и каменный топор, найденные в раскопках на месте их поселений, свидетельствуют о религиозных и культурных представлениях, отголоски которых живы и сегодня. Ведь камень, нашедший в виде четырехгранного топора свою древнейшую практическую и одновременно культовую форму, остался и по сей день, так же как и буйвол, элементом культа.

Каменный топор со временем преобразовался в каменный клинок, иными словами, появился важнейший инструмент, необходимый в ритуале жертвоприношения. Но и сам топор был и остается священным предметом ранних индонезийских культур и символом божественной силы, подобно «громовым стрелам» Индры в индоарийском жертвенном культе.

Мы очень мало знаем о древних ритуалах и о значении дошедших до нас предметов древности. Однако и сегодня мы можем уверенно отделить рабочие инструменты от культовых. Если взять топор, то сразу станет ясно, использовался ли он для корчевания леса и обработки древесины или служил для священного обряда. Формы ритуальных топоров очень изысканны. По ним можно судить, какое большое значение придавали малайские древние народы гармонии — черте, которая до наших дней сохранилась в их архитектуре, в оформлении различного рода украшений.

Недавние исследования подвергли сомнению, и, представляется, не без оснований, утверждение о том, что во времена четырехгранного топора в Индонезии еще не было обработки металла, что культура четырехгранного топора — это в чистом виде культура каменного века. Так, Вольфганг Маршалл в защищенной в 1964 году в Мюнхене диссертации пытается доказать, что обработка камня и металла появилась в индонезийском регионе в одно и то же время, причем редкий металл в первую очередь предназначался для культовых целей, что, разумеется, не исключает возможности изготовления каменных топоров даже тогда, когда уже началась обработка металла.

Культура больших камней

Возможно, каменный топор служит ключом к пониманию других древних элементов культуры Индонезии, например к разгадке каменных сооружений периода неолита, которые таинственным образом связали Юго-Восточную Азию с явлениями каменного века в других частях Земли, прежде всего в Европе.

Хотя на вопрос о происхождении культуры больших камней (мегалитическая культура) наука еще не дала ответ, ее распространение по всему миру — от Великобритании до Полинезии — и продолжительность ее существования, исчисляемая тысячелетиями, представляют собой единственные в своем роде феномены, отражающие характер духовного религиозного мира человечества на заре его истории. Более убедительное доказательство трудно себе представить. Южноанглийский Стоунхендж — самое древнее солнечное святилище, созданное человеком каменного века, менгиры и дольмены Франции и бассейна Средиземного моря, каменные храмы Мальты, а также каменные сооружения Передней Азии, Индии и, наконец, Индонезии и островов южной части Тихого океана имеют много общего как по внешнему виду, так и по значению. Все это — памятники человеческого самосознания, которые посвящались, очевидно, признанным уже в древности в качестве главных элементов бытия силам плодородия, зачатия и рождения, смерти и потустороннего мира.

Мы не знаем, когда и где впервые на земле человек установил камень как памятник. Нам неизвестно. также, был ли этот памятник воздвигнут в честь живого или мертвого. Однако мы можем с уверенностью утверждать, что установка камня была древним сознательным актом, благодаря которому в цепи случайностей возник порядок. Человек начал понимать землю и осваивать ее. Но одновременно ему пришлось понять, что его господство ограниченно, что существуют силы, которые могущественнее, чем он и его стремление к порядку.

Был ли первый установленный камень свидетельством власти или беспомощности, означал ли он самоутверждение или жертвоприношение, остается невыясненным.

Создается впечатление, что жизнь и жертва с самого начала были взаимосвязаны, подобно тому как связаны существование и труд. Еще в древности человек воспринимал существование лишь как часть жизни, часть, которую можно осилить с помощью труда. А очевидно, уже в каменном веке человек стал осознавать, что все трудности жизни можно преодолеть только с помощью жертвоприношений. Если же это не делается постоянно и добровольно, судьба все равно потребует свою жертву.

В этом убедились на собственном опыте и древний охотник, и древний рисовод. На суше их, так же как и на море, подстерегали опасности. И ни море, ни сушу нельзя было победить в одиночку. Племенные и родовые сообщества все больше становились сообществами, объединявшимися не только трудом, но и жертвами. Иными словами, появились культовые сообщества. Вероятно, свидетельства мегалитической культуры, которые можно встретить во всем мире, — первое очевидное, сохранившееся до нашего времени выражение такого сообщества.