Балерина из Санкт-Петербурга [заметки]
1
Дело в шляпе! (буквально: в мешке – фр.)
2
Плие– приседание, деми-плие– полуприседание; батман – (буквально – биение) – общее название группы движений работающей ноги; фуэте – ряд танцевальных па, напоминающих движение хлыста; аншенман – ряд комбинированных движений танцовщика, составляющих танцевальную фразу; арабеск – одна из основных поз классического танца, отличие которой – поднятая назад нога с вытянутым коленом. (Прим. пер.)
3
Телешова Екатерина Александровна (1804–1857) – русская артистка, первая исполнительница многих партий в балетах, поставленных Шарлем Дидло. Была главной соперницей Авдотьи Истоминой на петербургской сцене. Дарование Телешовой ценили многие писатели и художники; Карл Брюллов написал c нее картину «Итальянка у фонтана». В 1842 г. оставила сцену, но предания об ее искусстве вполне могли жить и в описываемую Труайя эпоху. (Прим. пер.)
4
Элевация – природная способность танцовщика исполнять высокие прыжки с пролетом и фиксацией в воздухе той или иной позы. (Прим. пер.)
5
В ту пору исполнение 32 фуэте было в большую новинку в хореографическом искусстве, впервые в России 32 фуэте исполнила итальянка Пьерина Леньяни в партии Одиллии («Лебединое озеро», Мариинский театр, 1895 г.). Еще Анна Павлова в 1920-е годы считала этот вполне обыденный ныне элемент трюкачеством, достойным цирка. (Прим. пер.)
6
Видимо, закончить курс обучения в балетной школе за такой короткий срок – и впрямь признак особой одаренности. В более близкую к нам эпоху Рудольф Нуреев закончил Вагановское училище за неполные четыре года, но его взяли туда уже взрослым. (Прим. пер.)
7
Природную грацию (фр.) – это было его излюбленным выражением!
8
Чеккетти Энрико (1850–1928) – итальянский артист, балетмейстер, педагог. В 1887 г. стал первым танцовщиком, с 1890-го балетмейстером, с 1892-го – репетитором Мариинского театра. В 1911–1921 гг. – педагог-репетитор Русского балета Дягилева; снискал славу как наставник великой Анны Павловой. (Прим. пер.)
9
Кшесинская Матильда (1872–1971) окончила Театральное училище в марте 1890 г.; на выпускном акте и состоялась ее первая встреча с наследником, будущим Императором Николаем II. С 1890 по 1917 г. – в Мариинском театре, в 1920 г. уехала во Францию. О романе балерины с наследником российского престола см. в ее книге «Воспоминания» (М., 1992 г.) См. об этом также в книге Анри Труайя «Николай II». (Прим. пер.)
10
В новой редакции: Маша. (Прим. пер.)
11
Этот забытый ныне спектакль не следует смешивать со знаменитым творением С.С. Прокофьева, в котором блистала великая Галина Уланова. (Прим. пер.)
12
По старому стилю. (Прим. пер.)
13
Вопрос о том, придерживался ли Чайковский «нетрадиционной» сексуальной ориентации в действительности, по сей день остается предметом споров среди исследователей жизни и творчества композитора. Точно можно сказать, что в медицинских кругах никаких разговоров о гомосексуализме Чайковского не ходило, и при жизни подобное обвинение в его адрес вообще не выдвигалось. К примеру, хороший знакомый Чайковского Л.Н. Толстой, который терпеть не мог гомосексуалистов, ничего подобного о Чайковском не свидетельствовал. А вот аргумент в пользу версии, что композитор действительно скончался от холеры: в позапрошлом столетии эта гостья регулярно наведывалась в российскую столицу, выкашивая прежде всего тех, кто страдал желудочными недугами; нездоровьем желудка страдал и Чайковский. (Прим. пер.)
14
В конечном счете судьба оказалась благосклонной к Матильде Кшесинской: ей удалось спастись от ужасов большевизма, уехав во Францию; там она вышла замуж за Вел. кн. Андрея Владимировича Романова. Свою венценосную соперницу царица танца пережила более чем на полвека. (Прим. пер.)
15
Судя по «Воспоминаниям» Кшесинской, эта боль осталась с нею на долгие годы. (Прим. пер.)
16
В дневниках Мариуса Петипа (запись от 4 декабря 1904 г.) и в самом деле читаем: «Декорации плохи. Костюмы безвкусны и богаты. Танцы ужасны». А вот мнение великого Александра Бенуа: «Там, где другие видели лишь формы, они (Головин и Коровин) увидели краски. Декорации их и костюмы звенят и поют в унисон с оркестром и голосами. Получается один сплошной аккорд, чарующий своей разрешенной сложностью». //А. Бенуа. Новая постановка «Руслана» («Слово», 1904 г., 12 декабря). Очевидно, не стоит считать эти нововведения чем-то однозначно ущербным. (Прим. пер.)
17
Спектакль «Роман розы и бабочки» в конце концов был поставлен на мариинской сцене, но по иронии судьбы произошло это не в царственном Петербурге, а в голодном, истерзанном Петрограде в 1919 году. Год спустя автор музыки Риккардо Дриго навсегда покинул Россию. (Прим. пер.)
18
Матильда Кшесинская должна была танцевать в спектакле «Лебединое озеро» 16 января 1905 года, но принуждена была отказаться из-за пришедших в театр анонимных писем с угрозами: приме ставили в укор связи с великими князьями. (Прим. пер.)
19
Я по-русски разговариваю, как свинья (фр.).
20
Правильная транскрипция этого имени – Изадора Данкан. Произношение фамилии на французский лад (из которого Есенин произведет ласковое «Дунька»!) утвердилось в России, вероятно, как более благозвучное, форма же «Айседора» появилась, вероятно, из-за желания «более точно» передать это имя по-русски, в описываемый период эта форма на равных сосуществовала с правильной (так, балетный критик Андрей Левинсон писал «Изадора»), но победила, вероятно, более звучная. (Прим. пер.)
21
По европейскому календарю. (Прим. пер.)
22
Мариус Петипа похоронен в Петербурге, в «Некрополе мастеров искусств» Александро-Невской лавры. (Прим. пер.)
23
Нужно ли объяснять, что в наши дни ценность хореографического наследия Дягилева и Фокина сомнению не подлежит? (Прим. пер.)
24
По европейскому календарю. (Прим. пер.)
25
По европейскому календарю. (Прим. пер.)
26
Красной сволочи (фр.).
27
Отметим такую деталь: авторы многих путеводителей по Венеции, упоминая о Сан-Микеле, называют только трех покоящихся там людей: Дягилев, Стравинский, Бродский! (Прим. пер.)
Кто он, Антон Павлович Чехов, такой понятный и любимый с детства и все более «усложняющийся», когда мы становимся старше, обретающий почти непостижимую философскую глубину?Выпускник провинциальной гимназии, приехавший в Москву учиться на «доктора», на излете жизни встретивший свою самую большую любовь, человек, составивший славу не только российской, но и всей мировой литературы, проживший всего сорок четыре года, но казавшийся мудрейшим старцем, именно он и стал героем нового блестящего исследования известного французского писателя Анри Труайя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
1924 год. Советская Россия в трауре – умер вождь пролетариата. Но для русских белоэмигрантов, бежавших от большевиков и красного террора во Францию, смерть Ленина становится радостным событием: теперь у разоренных революцией богатых фабрикантов и владельцев заводов забрезжила надежда вернуть себе потерянные богатства и покинуть страну, в которой они вынуждены терпеть нужду и еле-еле сводят концы с концами. Их радость омрачает одно: западные державы одна за другой начинают признавать СССР, и если этому примеру последует Франция, то события будут развиваться не так, как хотелось бы бывшим гражданам Российской империи.
Анри Труайя (р. 1911) псевдоним Григория Тарасова, который родился в Москве в армянской семье. С 1917 года живет во Франции, где стал известным писателем, лауреатом премии Гонкуров, членом Французской академии. Среди его книг биографии Пушкина и Достоевского, Л. Толстого, Лермонтова; романы о России, эмиграции, современной Франции и др. «Семья Эглетьер» один роман из серии книг об Эглетьерах.
Личность первого русского царя Ивана Грозного всегда представляла загадку для историков. Никто не мог с уверенностью определить ни его психологического портрета, ни его государственных способностей с той ясностью, которой требует научное знание. Они представляли его или как передовую не понятную всем личность, или как человека ограниченного и даже безумного. Иные подчеркивали несоответствие потенциала умственных возможностей Грозного со слабостью его воли. Такого рода характеристики порой остроумны и правдоподобны, но достаточно произвольны: характер личности Мвана Грозного остается для всех загадкой.Анри Труайя, проанализировав многие существующие источники, создал свою версию личности и эпохи государственного правления царя Ивана IV, которую и представляет на суд читателей.
Анри Труайя – знаменитый французский писатель русского происхождения, член Французской академии, лауреат многочисленных литературных премий, автор более сотни книг, выдающийся исследователь исторического и культурного наследия России и Франции.Одним из самых значительных произведений, созданных Анри Труайя, литературные критики считают его мемуары. Это увлекательнейшее литературное повествование, искреннее, эмоциональное, то исполненное драматизма, то окрашенное иронией. Это еще и интереснейший документ эпохи, в котором талантливый писатель, историк, мыслитель описывает грандиозную картину событий двадцатого века со всеми его катаклизмами – от Первой мировой войны и революции до Второй мировой войны и начала перемен в России.В советское время оригиналы первых изданий мемуаров Труайя находились в спецхране, куда имел доступ узкий круг специалистов.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.
Как Максим Горький (1868–1936), выросший среди жестокости и нищеты, с десяти лет предоставленный самому себе и не имевший возможности получить полноценное образование, сумел стать еще при царизме звездой русской литературной сцены? И как после революции 1917 года, этот утопист, одержимый идеей свободы, этот самоучка и страстный пропагандист культуры, пришел к признанию необходимости диктатуры пролетариата – в такой степени, что полностью подчинил свое творчество и свою жизнь сначала Ленину, а затем и Сталину?Именно этот необычный и извилистый путь ярко и вдохновенно описывает Анри Труайя в своей новой книге.
Это было время мистических течений, масонских лож, межконфессионального христианства, Священного союза, Отечественной войны, декабристов, Пушкина и расцвета русской поэзии.Тогда формировалась русская душа XIX века, ее эмоциональная жизнь. Центральное место в этой эпохе занимала фигура русского царя Александра I, которого Николай Бердяев называл «русским интеллигентом на троне». Но в то же время это был человек, над которым всегда висело подозрение в страшнейшем грехе – отцеубийстве…Не только жизнь, но и смерть Александра I – загадка для будущих поколений.
Последний российский император Николай Второй – одна из самых трагических и противоречивых фигур XX века. Прозванный «кровавым» за жесточайший разгон мирной демонстрации – Кровавое воскресенье, слабый царь, проигравший Русско-японскую войну и втянувший Россию в Первую мировую, практически без борьбы отдавший власть революционерам, – и в то же время православный великомученик, варварски убитый большевиками вместе с семейством, нежный муж и отец, просвещенный и прогрессивный монарх, всю жизнь страдавший от того, что неумолимая воля обстоятельств и исторической предопределенности ведет его страну к бездне.
Федор Михайлович Достоевский – кем он был в глазах современников? Гением, величайшим талантом, новой звездой, взошедшей на небосклоне русской литературы, или, по словам Ивана Тургенева, «пресловутым маркизом де Садом», незаслуженно наслаждавшимся выпавшей на его долю славой? Анри Труайя не судит. Он дает читателям право самим разобраться в том, кем же на самом деле был Достоевский: Алешей Карамазовым, Свидригайловым или «просто» необыкновенным человеком с очень сложной судьбой.