Балалаечных дел мастер - [2]

Изготовляя свои первые инструменты, Налимов брал за основу балалайки уже усовершенствованные музыкальными мастерами Ивановым и Пасербским. Но что же представляла собой народная балалайка до ее усовершенствования?

«Убогий с виду, несовершенный инструмент»… Так называл ее Андреев в воспоминаниях «Как мне пришла мысль заняться усовершенствованием балалайки». Представляла она собой трех- или двухструнный щипковый инструмент с треугольным или полусферическим корпусом, который собирался из отдельных клепок или выдалбливался (на Украине кузов балалайки нередко делался из тыквы), с длинным грифом-шейкой, переходящим в лопаткообразную головку или завиток. На шейке балалаек навязывалось 4–5 жильных ладов. Они давали диатонический — соответствующий музыкальной системе из семи звуков — ряд. Жильные струны (первая тонкая, вторая и третья более толстые) вверху наматывались на деревянные колки, а внизу крепились на большом колышке.

В 1884 году Андреев по совету исполнителя на балалайке из г. Вышний Волочек А. С. Пасхина заказал местному столяру И. Муравьеву[1] более совершенную балалайку. Отличалась она от народной и размерами кузова, и более тщательным выполнением, и пропорциональностью частей. Однако и этот инструмент не удовлетворил Андреева. И он сам готовит чертежи улучшенной балалайки, учитывая необходимость придать ей оптимальные формы, отвечающие требованиям акустики и эстетики, удобные при игре и в то же время не слишком отдаляющиеся от народного образца.

По чертежам Андреева в середине 1885 года известным петербургским скрипичным мастером В. В. Ивановым была изготовлена балалайка, у которой кузов треугольной формы был выполнен из лучистого клёна, а гриф — из черного дерева. Вместо пяти жильных ладовых перевязок, обычно применяющихся в народной практике, в гриф были врезаны пять металлических «порожков». Позже порожки металлические были заменены порожками из слоновой кости. Струны на этой балалайке, как и на народной, были жильные. И хотя многие считали, что усовершенствованный инструмент мало чем отличался от обычной старинной балалайки, следует все же признать, что выполненная по чертежам Андреева балалайка Иванова во многом превосходила прототип значительно большей силой звучания и тембром.

Об этой балалайке Андреев писал: «Хотя первый опыт представил ее в далеко несовершенном виде, но заставил меня убедиться, что я не ошибся в своих предположениях».

Прошло некоторое время, и другой петербургский мастер, Ф. Пасербский, изготовил уже двенадцатиладовую балалайку. Это давало возможность исполнять на ней хроматические (хроматическая гамма включает все 12 входящих в октаву полутонов) пассажи и одноактовые гаммы. Вскоре Пасербским были выполнены разновидности хроматических балалаек: прима, альт, бас, а несколько позже — пикколо и контрабас. По словам мастера Малюкова, сам Пасербский балалаек не делал. Их изготовлял мастер Ерошкин. А резонаторные отверстия, украшенные инкрустацией в виде русских изб, делал скрипичный мастер Обрукевич…

В 1887 году из мастерской Пасербского вышли остальные разновидности балалаек — дискант и тенор.

Н. Штибер, автор книги о В. В. Андрееве, утверждает, что идея изготовления оркестровых балалаек принадлежала Пасербскому: «Совместная с учениками игра на балалайке подала г. Андрееву счастливую мысль ввести одну балалайку как аккомпанирующую, с... более низким строем… Балалайка с таким строем получила название альта. Этот альт подал мысль музыкальному мастеру Ф. С. Пасербскому построить альт больших размеров, затем бас (октавой ниже альта) и, наконец, несколько позже контрабас. Одновременно с альтом была введена так называемая пикколо, т. е. балалайка малого размера, строившаяся на две октавы выше альта»[2]. Однако вряд ли эта мысль могла прийти в голову музыкальному мастеру, специализировавшемуся на изготовлении скрипичных инструментов и не задумывавшемуся над перспективой возрождения и развития народных музыкальных инструментов. Скорее всего, идея эта принадлежала Андрееву.

Путешествуя по Европе, он не мог не обратить внимания на существующие там оркестры и ансамбли, состоящие из различных народных инструментов: неаполитанские — из мандолин и мандол, испанские — из различных гитар, немецкие — из больших и малых цитр…

Хотя контакт Андреева с Пасербским длился около десяти лет, настоящие творческие отношения между ними так и не сложились. Передавая Пасербскому чертежи и эскизы на изготовление инструментов, Андреев не оформил этот акт юридически. И вскоре он поплатился за свою доверчивость. Пасербский везде, где только можно было — и в газетах, и на нотных обложках, и в специальных рекламных объявлениях, — выдавал себя за изобретателя усовершенствованных балалаек. Вот образец подобной рекламы:

«Все изобретения и усовершенствования, сделанные в балалайках, принадлежат исключительно мне, почему г.г. любители балалаечной игры могут быть вполне уверены, что правильные и звучные балалайки можно получить только в моей мастерской».

Более того: Пасербский пытался запатентовать «свое изобретение». Право на патент он обосновывал тем, что был первым мастером, сделавшим 12-ладовую хроматическую балалайку-приму, а затем и первые оркестровые балалайки. При этом он сознательно умалчивал о том, что первую по времени появления пятиладовую балалайку сделал отнюдь не он, а мастер В. В. Иванов. Умалчивал он и о том, что после врезки в гриф дополнительных ладов и получился по сути инструмент с хроматическим звукорядом. Скрывал Пасербский и то, что балалайки он делал по готовым чертежам, а на его долю выпадало лишь выполнить ранее разработанные другими проекты.