Бал - [23]

Его злые губы. Грубые и поразительно нежные. Совиные глаза, обрамленные длиннющими ресницами. Облепляющие лицо черные пряди, похожие на разводы чернил на бумаге. И запах-запах-запах…

Отчаянно ною, чувствуя, как мягкая плоть снова наливается кровью. Предательское тело! Что мне с этим делать?!

Снова стискиваю член, провожу подушечкой пальца по головке, стирая остатки спермы. Дьявол тебя раздери, Учиха, когда ты окажешься здесь. Живого места не оставлю, порву на клочки.

- Зараза… Тварь… Ублюдок…

Не могу думать ни о чем другом. Когда-нибудь это должно закончиться?!

Из душа выползаю совершенно обессиленный. Как зомби дохожу до кровати. Падаю, прячу лицо в складке одеяла. Сил ноль, зато хоть немного отлегло. Может быть, переспать с Гаарой?

Понимаю что это бесполезно, потому что мне нужен только Саске. Даже если я займусь сексом с мужчиной, на следующее утро снова буду… вот такой, как сейчас. Вымотанный, уставший и неудовлетворенный.

Если бы демон сразу дал понять, что между нами ничего не может быть, я бы жил как прежде, в своем маленьком уютном лесу, со сказочными друзьями, фонтанируя добром во все стороны. Нет же, приспичило гаду влезть, заграбить лес, спалить полянку, разогнать единорогов, и напоследок срезать мои могучие ветки.

Несмотря ни на что… не хочу сдаваться! Будь он трижды неладен, мой враг…

Перекатившись на другую половину двухместной кровати, раскидываю руки в стороны. Я должен бороться. С собой. И с ним.

Только бы сил хватило.

***

- Утро бодрое, - на связи Киба. - Что-то не звонишь совсем. Жив хоть?

- К сожалению, да, жив, - обреченно вздыхаю, запустив руку в черт знает как высохшие волосы. - Но уже мечтаю о костлявой.

- Эй, чего это ты, Наруто? - веселый голос Инузуки мгновенно становится серьезным. Слышу на заднем фоне лай Акамару. - Мне приехать?

- Не волнуйся, я не брошусь во все тяжкие. Чтобы сохранить себя, мне нужен кристально-чистый разум.

Молчание.

- Скоро буду, - и короткие гудки.

Ну, здравствуй еще один день помешательства. Собираю себя в кучу не меньше часа. Самое тяжелое утро за последнее время.

К приходу Кибы я все еще разбитый, помятый, в ярко-зеленом халате и тапочках с пятнистыми собачками. Ему достаточно одного взгляда, чтобы понять, что со мной случилось.

- Влюбился?

Аж вздрагиваю. Ничего подобного. Нет, нет и еще раз нет. Влюбился? Между мной и Саске только похоть. Самая низменная и грязная связь. Любовь это что-то светлое, воздушное…

А то, что испытываю я - сплошные мучения.

- Не знаю, - отвечаю нехотя. Даже думать об этом не хочу.

- И какая она, дама, покорившая сердце Призрака? - пропустив огромного белого пса в коридор, Инузука быстро разувается и без промедления идет на кухню.

- Стервозная ублюдочная брюнетка с царскими замашками, кучей недостатков и сквернейшим характером, - криво усмехаюсь.

Рука Кибы замирает над чайником. Он, конечно, иногда притворяется болваном, но на самом деле не так-то прост.

- Чего-чего? - оборачивается через плечо. - Не хочешь ли ты сказать, что… Она - однояйцевый близнец Саске?

- Хуже, Киба. Она и есть Саске.

Дрессировщик отчаянно хмурится. Акамару поворачивает голову вбок, наблюдая за хозяином.

- Он пол сменил?

- Вроде нет, - с грохотом расползаюсь на стуле.

- Ты что, влюбился в парня?! - в голосе Инузуки море праведного ужаса. - И не просто в парня, а еще и в бледнолицего?!

Жмурюсь от омерзения.

- Да не влюбился я! Не знаю, что между нами происходит, но это совершенно точно не любовь!

- Наруто, - вдруг затихает Инузука. - У него же яйца есть.

- Стало быть, - роняю голову на стол. - Может быть, даже, о ужас, волосатые.

Слышу, как Акамару начинает скулить. Если бы мое отчаяние стало материальным, то над нами повисла бы большая серо-зелено-фиолетовая туча печали и угнетения.

Киба, не выдержав напряжения, начинает хохотать до икоты. Так его психика защищается от ужасов внешнего мира, я привык уже. А то, что происходит со мной - однозначно ужас всех ужасов.

Не меняя позы, устало наблюдаю за ним. Я точно знаю, что Киба не гомофоб. Так что такая реакция не связана с отвращением ко мне.

- Хватит ржать, зоофил, - втягиваю носом воздух. - Мне плохо вообще-то.

- Прости-прости, - кое-как успокоившись, продолжает пыхтеть над чайником.

Акамару тычется мокрым носом в мою ладонь. Погружаю пальцы в мягкий белый мех. Иногда кажется, что пес понимает ситуацию лучше, чем его хозяин.

- И что у вас там происходит?

- Я хочу его.

Киба вздрагивает. Потом долго обдумывает сказанное, наливает чай в кружки. Садится напротив.

- Ты это… по мальчикам что ли?

- Неа. Я по всем. А вот он - по мальчикам.

Выражение лица Кибы красноречиво говорит о масштабности трагедии. Хорошо, что он не знает, во что превратились наши игры в «царя горы».

- А он к тебе как?

- Та же фигня, - пододвигаю к себе кружку.

- И? - осторожно спрашивает Киба.

- Мы сражаемся, - флегматично наблюдаю за танцем облачков пара над горячей жидкостью. - Между нами дверь, а воспользоваться ключом не хотим из вредности.

- А это не идиотизм случайно?

- Он самый. Киба, я готов придушить его, понимаешь? Но как только представляю с кем-то другим, бешусь от ревности. Мы постоянно испытываем друг друга. И не хотим сдавать позиции.