Бакарди и долгая битва за Кубу. Биография идеи - [155]

Бош был главой материнской компании на Кубе, и в эмиграции члены семьи продолжали считать его лидером предприятия и давали ему карт-бланш на развитие политики «Бакарди» в том направлении, в каком он считал нужным. В 1962 году Бош выпустил на рынок 10 процентов акционерного капитала «Бакарди Корпорейшн» — пуэрториканского отделения семейного предприятия. Ограниченное предложение акций одной из пяти компаний «Бакарди» позволило считать предприятие по-прежнему семейным — оно практически и оставалось таковым для всех практических целей, — однако впервые создало рынок акций «Бакарди» и таким образом обеспечило объективную оценку по крайней мере части империи «Бакарди». Теперь члены семьи лучше понимали, чего стоят их пакеты акций, и могли даже продать часть акций, если у них возникала подобная необходимость. Кроме того, открытая продажа акций означала, что пуэрториканская компания, которая производила весь ром «Бакарди», продававшийся в США, должна была регулярно публиковать финансовые отчеты. Полученные цифры подтвердили, что бизнес процветает. Чистые суммы продаж с 1962 по 1965 год увеличивались на 56 процентов в год, а за следующие десять лет возросли на 215 процентов. К 1974 году — на основании рыночной цены акций, выставленных на продажу, — одна «Бакарди Корпорейшн» стоила не менее 330 миллионов долларов. Стоимость всей империи «Бакарди» в целом определить было невозможно, поскольку оставшиеся компании оставались в собственности семьи, однако Бакарди поняли то, что надеялся внушить им Пепин Бош, — под его руководством дела у них идут все лучше и лучше.

Когда Бош решил назначить своего сына Хорхе президентом «Бакарди Корпорейшн» в Сан-Хуане, никто не возразил, как и тогда, когда он отправил младшего сына Карлоса управлять «Бакарди Интернешнл» на Бермуды.

Бош, в свою очередь, дал понять, что рассчитывает на безоговорочную поддержку семьи. Без ложной скромности он говорил всем и каждому, что Бакарди, по его мнению, должны быть ему благодарны за то, чего он ради них достиг. «Я их всех сделал миллионерами, — хвастался он одному другу в Майами. — Когда они сюда приехали, что были con una mano adelante, otra atrás» (это выражение означает «одна рука спереди, другая сзади» — то есть они были, в сущности, голые, без гроша за душой).

Семейные связи с предприятием стали ослабевать лишь после смерти жены Боша Энрикеты Шуг в октябре 1975 года после долгой борьбы с раком. Энрикета, дочь Амалии Бакарди Моро и Энрике Шуга, более пятидесяти лет находилась в самом центре всех начинаний и семьи, и компании. Именно она подняла кубинский флаг над винокурней в Сантьяго в феврале 1922 года, стоя рядом с одряхлевшим седым дядюшкой Эмилио, и именно к ней, а не к ее неприветливому мужу обращались Бакарди со всеми семейными невзгодами. Энрикета была женщиной мягкой и добросердечной и относилась к большой семье Бакарди с такой же заботой и вниманием, как и к своим любимым садам «Бакарди» в Сантьяго, Гаване и Пуэрто-Рико. После ее смерти члены семьи стали говорить друг о друге такое, на что бы не осмелились, будь она жива, — и не оказалось никого, кто мог бы играть ту же роль в объединении и примирении родственников.

Смерть жены подкосила Пепина Боша. Она была его compañera в течение пятидесяти двух лет, и он полагался на ее помощь во всех переговорах с семейством — сам он при общении с родственниками быстро терял терпение. Бошу было уже семьдесят семь лет, и когда Энрикеты не стало, он решил, что пора наконец переложить обязанности по управлению империей «Бакарди» на кого-то другого. Оба его сына обладали определенным административным опытом, однако ни один из них не был заинтересован в такой высокой должности и к тому же не был наделен достаточными лидерскими и управленческими талантами, чтобы возглавлять такое крупное предприятие, каким стала фирма «Бакарди». Бош решил, что нужно нанять профессионального руководителя высшего звена, который, по крайней мере поначалу, работал бы под его непосредственным наблюдением. Бош привык распоряжаться всем самостоятельно и с каждым годом становился все несговорчивее, поэтому не стал информировать глав семьи о своем решении подыскать себе замену. Это была большая ошибка.

Крупные решения в «Бакарди» всегда принимали голосованием долей акций в семейных блоках в соответствии с линиями наследования. На момент инкорпорации в 1919 году компанией «Бакарди» владели три партнера — братья Эмилио и Факундо Бакарди и их зять Энрике Шуг, — каждый из которых получил по 30 процентов акций, а оставшиеся 10 процентов отошли наследникам их покойного брата Хосе. Прошло полвека, и голоса Бакарди по-прежнему разделялись на те же четыре блока. Пепин Бош мог полагаться на голоса блока Шугов, к тому же его, как правило, поддерживали наследники Эмилио и Хосе Бакарди[22], что и позволяло ему, в сущности, контролировать внутренние дела компании. Однако после смерти Энрикеты расстановка сил изменилась — особенно когда до Бакарди дошли вести о планах Боша нанять нового руководителя. Первой взбунтовался племянник Энрикеты Эдвин Нильсен, Эдди, сын ее сестры Лусии. Нильсен был президентом «Бакарди Импортс», компании, обладавшей исключительным правом на торговлю ромом «Бакарди» в США. В семье Нильсена считали блестящим администратором, и когда он дал понять, что Пепин Бош больше не может рассчитывать на голоса Шугов, остальные члены семьи тоже стали пересматривать свое отношение к Бошу.