Бакалавр 1 - [11]

Вьетнамцы с парнями на повышенных тонах разговаривают. Вот-вот дело и до драки дойдет. Точно. Дошло. Парень в спортивном костюме вьетнамцу маленькому по морде кулаком заехал. Тот, где стоял, там и рухнул. Тут другой вьетнамец, такой же маленький, из-под стопки джинсов топорик вытаскивает, ловко так через раскладушку перескакивает и паренька тем топориком бьет. Другие вьетнамцы от него не отстают. Кто с топориком, кто с молотком на пареньков налетели и давай их молотить. Только кровища в стороны полетела. Те и другие орут, каждый по-своему. Кто по-русски матерится, кто по-вьетнамски. Я вьетнамского языка не знаю, но догадываюсь, что в такой ситуации можно орать. Не про красоты же своей страны супротивнику рассказывать…

Успел в сторонку отбежать. Мне поэтому не попало. Некоторым мужикам, что рядышком шли, повезло меньше. Вьетнамцы победили. Парни в спортивных костюмах своих подобрали и отступили. Обещали вернуться.

Дальше на сам рынок идти? Домой вернуться? Если у рынка топорами дерутся, то что на самом рынке будет? Правильно отец говорил — бандитские времена. Он в это время в Кирове жил. Хорошо их помнит.

Глава 13

Глава 13 Добрые дела

В сторону отошел от раскладушек с товаром. Даже через дорогу.

Ну его, к лешему. Не моя это драка. Бабушкин нож в кармане, ещё припутают. Мало не покажется. Или топором по голове случайно звезданут.

Милиция не появилась. Знал уже, что здесь не полиция. Это девяносто третий год.

Вьетнамцы своих пострадавших за раскладушки утащили. Им тоже досталось. Парни те, что в спортивных костюмах, как на них с топориками и молотками налетели, к забору сразу отбежали, не стали головы свои под железо подставлять. Штакетины оторвали и ими бились. В штакетинах то гвозди. Не русским хорошо досталось. Не знаю — кто здесь прав, а кто виноват. Просто мимо шел.

Когда парни в спортивных костюмах отступили, один на асфальте остался. Забыли его? Не заметили?

Голова в крови. Лежит. Сознание, наверное, потерял. Никто к нему не подходит, ни парни, ни вьетнамцы. Помрет ведь, совсем запросто.

У меня друг так умер. Дома. Упал. Поскользнулся. О поребрик головой ударился. Люди рядом шли. Думали, что пьяный. Никто не подошел. Так и умер. Причем, среди бела дня.

На парня никто внимания не обращает. Подошел. Наклонился. Дышит. Оттащил на газон. Да какой там газон, так с проезжей части только убрал. Вытоптано там всё уже продавцами и покупателями.

К дереву спиной прислонил. Ну, как бы посадил. Сидит, голова болтается. Вьетнамцы на меня косо посматривают, а наши идут, никто не остановится. На рынок спешат.

Что делать? Какую помощь оказать?

Весь он в крови измазан, не к бабушке же его тащить?

Носовой платок к ране на голове приложил, по щекам похлопал. Парень глаза открыл. Дикие. Ничего не соображает.

Куда его? Во, не в своё дело ввязался. Нож ещё в кармане…

Тут друзья его появились. Вспомнили, уроды.

— Саня, братан… Что с ним? — один говорит. Самому тоже досталось, но вернулся, не забыл друга. Молодец.

— На голове рана. В травму надо. — сам носовой платок к голове его прижимаю. Кровь, вроде, почти остановилась.

Друг раненого на меня как на дурака посмотрел.

Другому парню сказал, что машину надо. Тот убежал.

Скоро и девятка подъехала. Увезли раненого.

Я уж уходить собрался, но тот, что на меня как на глупого смотрел, остановил.

— Если чего, подходи. — самого шатает. Всё оборачивается, на вьетнамцев тех смотрит.

— Хорошо, — ответил, как будто всё тут знаю.

Куда подходить? К кому? Потом разберусь.

На рынок всё же пошел. Дойти то совсем мало осталось. Метров пятьдесят.

Рынок забором огорожен. В основном бетонным, но кое где и деревянные участки встречаются. Плит не хватило? Или утащили их куда? Потребовалось что-то построить и увезли.

Несколько входов. Мне без разницы куда заходить. Народу тьма тьмущая входит, а выходит не меньше.

У ворот на рынок парни и мужики стоят с табличками на груди. Надписи на них почти у всех одинаковые — куплю доллары, золото, ваучеры. Люди к ним подходят, что-то спрашивают. Переходят к другим. А, что переходить? Сразу понятно, что цены у всех одинаковые. По одной цене скупают и золото, и доллары, и ваучеры. Давным-давно они между собой договорились и цену держат на одном уровне. Кто свою игру вести будет — быстро со своего места вылетит. Это и ежу понятно.

Кстати, насчёт ваучеров. Отец мне про них рассказывал. Обещали за каждый по две «Волги» дать, но обманули народ. Почти всех. В выигрыше не многие оказались. Только те, что доступ имел к переводу государственной собственности в свою личную. Они миллиардерами стали. Интересные законы в то время были. Не в то уже, а в это, в моем девяносто третьем году…

Когда у бабушки книги перебирал, я эти ваучеры нашел. Три штуки. Скорее всего бабушкин, деда, тогда ещё живого, ну и отца. Почему-то бабушка с дедом их никуда не пристроили. Между книгами они и лежали.

Ваучеры у меня дома, но цену надо спросить. Сколько за них дают.

Так то на каждом приватизационном чеке написано десять тысяч рублей, но отец рассказывал, что столько за них не давали. Гораздо меньше. Может где-то в Москве и больше, а у них в Кирове в лучшем случае на две бутылки водки.