Бах - [75]
22 июля в Лейпциге с утра стоял давящий зной, предвещавший грозу. Жители искали хотя бы немного прохлады в тени лип и в погребах. Кое-кто радовался погожему деньку, другие сокрушались, что в этой духоте будет тяжело работать. На Рыночной площади спешно укрывали от зноя фрукты и овощи.
У семьи Баха были другие заботы. За ночь состояние Иоганна Себастьяна резко ухудшилось. Он мучился от боли, которую не удавалось унять компрессами. Крепкий когда-то мужчина терял почву под ногами, побеждаемый коварной болезнью, погружённый во тьму, наполнявшую его тоской. Бессильная перед недугом (даже два самых лучших врача в Лейпциге не смогли помочь), Анна Магдалена обратилась к помощи веры — той веры, которая всю жизнь поддерживала Иоганна Себастьяна. Может быть, ей удастся утишить тревогу, которая ей чудится в беспокойстве мужа? Только ли от физической боли он терзается или от страха перед концом?
Она поспешила позвать Кристофа Волле, пастора, который окажет духовную помощь перед отправлением в последний путь. Этот отзывчивый пятидесятилетний человек живёт неподалёку и преподаёт богословие в школе церкви Святого Фомы. Он уже дома надел своё чёрное облачение, поправил брыжи и захватил молитвенник. Заскочил по дороге в церковь и взял Святые Дары — это будет последнее причастие кантора. Когда служанка открыла дверь, он потихоньку вошёл в квартиру и негромко постучал в дверь спальни:
— Фрау Бах! Это я, мэтр Волле!
— Входите, сударь, входите. Мы закрыли ставни, такая жара…
— Кто это? Кто пришёл, Анна Магдалена? Чего от меня хотят магистраты?
— Успокойся, Себастьян! Это не от совета, никто не хочет сделать тебе ничего плохого! Это просто наш пастор Волле принёс тебе причастие.
— Ах, спасибо, вы очень любезны, мэтр Волле, спасибо. Подойдите ближе, я хочу слышать ваш голос. Возможно, последний голос… Последний человеческий голос, который мне будет дано услышать. Могу я довериться вам, немного поговорить? Хотя мне не хватает стойкости…
— Я затем и пришёл, господин Бах. Бог даёт нам утешение, прощая грехи наши. Иисус смертью своей искупил грехи мира, вы же знаете. Так сказано в Евангелии и этому учит нас великий Реформатор.
— Видите ли, мэтр Волле, мы часто спорили с вами о богословии и не всегда сходились во мнении о выборе тем для нашей церковной музыки. Я, верно, казался вам гордым и самоуверенным…
— Вы знали своё ремесло, мэтр Бах, многие профессора богословия желали бы обладать вашими познаниями…
— Вот именно, все мои познания оказались мне ни к чему в последний час! Я боюсь смерти, господин пастор, она преследует меня! Бродит вокруг, словно лукавый, а я дрожу перед ней. Сколько я написал кантат и мотетов о сладости смерти, а сам не могу обрести чувства умиротворения… Даже когда мне читают из моей Библии…
— Но это естественно, мэтр Бах, ничего удивительного. Разве вы не человек, как другие? Вспомните: Иисус, Спаситель наш, тоже признавался в саду Гефсиманском: «Душа моя прискорбна до смерти!» Даже наш великий Мартин Лютер познал муки сомнения в начале своего монашества…
— Но он-то смог обрести покой в музыке и чтении посланий святого Павла…
— А тот говорил: «Ибо благодатию вы спасены чрез веру, и сие не от вас, Божий дар»…
— Но моя музыка, мэтр Волле, пригодится ли она на что-нибудь? А мои дети, мой сын, доставивший мне столько горя? Останутся ли они верны лютеранской вере?
— Не задавайте себе столько вопросов, господин кантор, нет времени. Вы были добрым слугой церквям и городу. Вашей семье не на что жаловаться, вы были добрым отцом и супругом. И может быть, ваша музыка позже заинтересует других музыкантов. Как знать…
А теперь успокойтесь, помолчите. Вспомните нашего святого Фому, который сомневался, но смог узнать воскресшего Сына Божия по ранам на руках и на ногах. Скоро с вами заговорит иной голос. Доверьтесь ему, а потом вы получите тело и кровь Господа нашего. Сие есть добрая пища, дарующая силы для предстоящего вам пути.
Помолчали.
— Анна Магдалена, я хочу пить…
Идя к нему с кувшином, Анна Магдалена не могла не вспомнить последние слова Христа на кресте[50]. Она протянула мужу стакан и незаметно удалилась, оставив мужчин наедине.
28 июля в восемь часов пополудни Иоганн Себастьян Бах покинул сей мир. После одиночества в замке своей души теперь он был под защитой твердыни Бога. Ein feste Burg ist unser Gott…
Неудивительно, что на следующий же день магистраты единодушно избрали кантором пресловутого Харрера. Тот факт, что в числе претендентов на место находился некто Карл Филипп Эмануэль Бах, ничего не менял: протеже первого министра превыше всех. В церкви Святого Фомы предпочитали хорошего учителя компетентному музыканту. А доктор Штайглиц прямо заявил: «Господин Бах, конечно, был великим музыкантом, но дурным школьным учителем».
31 июля появилось скупое извещение о его кончине:
«Достопочтенный господин Иоганн Себастьян Бах, придворный композитор Его Величества короля Польского и Его Высочества курфюрста Саксонского, капельмейстер князя Анхальт-Кётенского и Саксен-Вейсенфельского, музыкальный директор и кантор лейпцигской школы св. Фомы почил в бозе. Его тело было сегодня предано земле по христианскому обычаю».
Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.
В. К. Зворыкин (1889–1982) — человек удивительной судьбы, за океаном его называли «щедрым подарком России американскому континенту». Молодой русский инженер, бежавший из охваченной Гражданской войной России, первым в мире создал действующую установку электронного телевидения, но даже в «продвинутой» Америке почти никто в научном мире не верил в перспективность этого изобретения. В годы Второй мировой войны его разработки были использованы при создании приборов ночного видения, управляемых бомб с телевизионной наводкой, электронных микроскопов и многого другого.
Литературная слава Сергея Довлатова имеет недлинную историю: много лет он не мог пробиться к читателю со своими смешными и грустными произведениями, нарушающими все законы соцреализма. Выход в России первых довлатовских книг совпал с безвременной смертью их автора в далеком Нью-Йорке.Сегодня его творчество не только завоевало любовь миллионов читателей, но и привлекает внимание ученых-литературоведов, ценящих в нем отточенный стиль, лаконичность, глубину осмысления жизни при внешней простоте.Первая биография Довлатова в серии "ЖЗЛ" написана его давним знакомым, известным петербургским писателем Валерием Поповым.Соединяя личные впечатления с воспоминаниями родных и друзей Довлатова, он правдиво воссоздает непростой жизненный путь своего героя, историю создания его произведений, его отношения с современниками, многие из которых, изменившись до неузнаваемости, стали персонажами его книг.
Та, которую впоследствии стали называть княжной Таракановой, остаётся одной из самых загадочных и притягательных фигур XVIII века с его дворцовыми переворотами, колоритными героями, альковными тайнами и самозванцами. Она с лёгкостью меняла имена, страны и любовников, слала письма турецкому султану и ватиканскому кардиналу, называла родным братом казацкого вождя Пугачёва и заставила поволноваться саму Екатерину II. Прекрасную авантюристку спонсировал польский магнат, а немецкий владетельный граф готов был на ней жениться, но никто так и не узнал тайну её происхождения.
Один из «птенцов гнезда Петрова» Артемий Волынский прошел путь от рядового солдата до первого министра империи. Потомок героя Куликовской битвы участвовал в Полтавской баталии, был царским курьером и узником турецкой тюрьмы, боевым генералом и полномочным послом, столичным придворным и губернатором на окраинах, коннозаводчиком и шоумейкером, заведовал царской охотой и устроил невиданное зрелище — свадьбу шута в «Ледяном доме». Он не раз находился под следствием за взяточничество и самоуправство, а после смерти стал символом борьбы с «немецким засильем».На основании архивных материалов книга доктора исторических наук Игоря Курукина рассказывает о судьбе одной из самых ярких фигур аннинского царствования, кабинет-министра, составлявшего проекты переустройства государственного управления, выдвиженца Бирона, вздумавшего тягаться с могущественным покровителем и сложившего голову на плахе.