Бах - [7]
Пусть Форкель немного преувеличивает, но всё равно от этой картины веет заразительным весельем. Шутки и прибаутки, музыка и благочестие, дружная семья «весёлых тюрингцев», говоря словами биографа, — образ весьма привлекательный.
Мы мало что знаем о первых десяти годах жизни Иоганна Себастьяна Баха, но нет никаких сомнений в том, что его отец Иоганн Амброзиус и двоюродный дед Иоганн Кристоф (1642–1703)[9] посвятили его в профессию. Первый, в частности, научил его играть на скрипке, познакомил со всеми музыкальными инструментами в доме, начав давать ему уроки. Второй наверняка приобщил к органу: в своём генеалогическом очерке Иоганн Себастьян Бах называет Иоганна Кристофа «серьёзным композитором».
Как все дети в Эйзенахе, Иоганн Себастьян зубрил латынь и Закон Божий в школе, находившейся в бывшем монастыре доминиканцев, где бывал Мартин Лютер. Но это были не будущие отвлечённые богословские понятия и не учёные занятия, а возможность познакомиться с Великим и Малым катехизисом реформатора, а также с Библией через её многочисленных персонажей. Конечно, учили текст, но иллюстрации будили воображение. Вот патриархи, цари и пророки из Ветхого Завета. Вог ясли и рождение младенца Христа с поклонением волхвов. Вот евангельские притчи, в которых говорится о севе и жатве, городах и сёлах, об учениках, последовавших за Христом… Об играх и развлечениях Иоганна Себастьяна история умалчивает.
Хотя ученик оказался способным и всё схватывал на лету, в документах говорится о многочисленных пропусках занятий в 1693, 1694 и 1695 годах. Почти триста! Объяснить эти прогулы, увы, несложно: в те годы семью Иоганна и Елизаветы постигла череда утрат. Хотя Иоганн Себастьян не изведал несчастий Тридцатилетней войны, он очень рано столкнулся со смертью. Только призвав на помощь всю силу лютеровского Бога и с головой уйдя в учение и музыку, он превозможет собственную боль в такие трагические моменты.
Первых детей четы Бахов уже настигла судьба: в год рождения Иоганна Себастьяна скончался его брат Иоганн Йонас, которому было десять лет; на следующий год — маленькая Иоганна Юдита, всего шести лет от роду. Но, возможно, первым сильным потрясением для Иоганна Себастьяна Баха стала смерть в 1691 году Иоганна Бальтазара, восемнадцатилетнего ученика Stadtfpeifer’a, — старшего брата, которого он знал все шесть лет своей жизни и с которого брал пример.
В мае 1694-го умерла и его мать Елизавета: в Эйзенахе тогда свирепствовала эпидемия. Голос, который приветствовал его появление на свет, убаюкивал, хвалил, а может, и бранил, навеки умолк. Отец, Иоганн Амброзиус, остался один во главе маленькой семьи. Сильно опечаленный смертью собственного брата-близнеца (ещё один Иоганн Кристоф), он очень быстро снова женился, что тогда было совсем неудивительно. Его новой жене было 36 лет, она уже дважды овдовела и звалась Барбара Маргарета Кель.
Судьба, снова судьба… Через три месяца после заключения нового брака Иоганн Амброзиус скончался — 20 февраля 1695 года. В десять лет Иоганн Себастьян стал круглым сиротой; его мачеха, которой городской совет Эйзенаха отказал в помощи, вернулась в Арнштадт, откуда была родом. Мальчика взял к себе брат Иоганн Кристоф, живший в Ордруфе.
Первые уроки жизни для юного Иоганна Себастьяна имели привкус слёз. Многие дорогие голоса умолкли. Потребуется написать не одну фугу и не одну кантату, чтобы вновь тихо зазвучали привычные мелодии. А пока надо ехать в другой город, в другой дом.
ПЕРО С ПЯТЬЮ КОНЧИКАМИ
ИЗ ОРДРУФА В ЛЮНЕБУРГ
1695–1702
«Ты похож на Иону, вылезающего из чрева кита!» — воскликнул Иоганн Кристоф, увидев, как голова его маленького брата Иоганна Себастьяна медленно показывается из органного корпуса… Мальчик улыбнулся, поднатужился и перелез через раму. Он вспомнил последний урок Закона Божьего, пророка из Ветхого Завета, которого изрыгнуло морское чудовище, а может быть, и Йонаса Слепого — ещё одного предка Бахов, о приключениях которого ему рассказывали. Сегодня утром он пришёл, чтобы помочь устранить кое-какие неполадки в органе церкви Святого Михаила, которым заведовал его брат. Органист — не просто исполнитель, аккомпанирующий церковной службе, он должен ещё и содержать орган в исправном состоянии.
Уже год как Иоганн Себастьян Бах перебрался в Ордруф — городок с населением вдвое меньшим, чем в Эйзенахе, — вскоре после смерти отца. Второй его брат, Иоганн Якоб, тремя годами старше, разделил его судьбу. После матери, скончавшейся слишком рано, и мачехи, которой он почти не знал, рядом с ним появилась ещё одна женщина — невестка Доротея. Была ли она чуткой и приветливой с двумя сиротами? Доротее, верно, и так хватало хлопот с Тобиасом Фридрихом, родившимся в июле 1695 года, и с заботами по дому. Небольшое жалованье, два новых рта, маленький дом — очень скоро каждому пришлось зарабатывать на жизнь. По примеру старшего брата Иоганн Себастьян и Иоганн Якоб сразу приобщились к делу, попробовав играть на органе, клавесине и скрипке. Плакать и сокрушаться было некогда.
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.
В. К. Зворыкин (1889–1982) — человек удивительной судьбы, за океаном его называли «щедрым подарком России американскому континенту». Молодой русский инженер, бежавший из охваченной Гражданской войной России, первым в мире создал действующую установку электронного телевидения, но даже в «продвинутой» Америке почти никто в научном мире не верил в перспективность этого изобретения. В годы Второй мировой войны его разработки были использованы при создании приборов ночного видения, управляемых бомб с телевизионной наводкой, электронных микроскопов и многого другого.
Литературная слава Сергея Довлатова имеет недлинную историю: много лет он не мог пробиться к читателю со своими смешными и грустными произведениями, нарушающими все законы соцреализма. Выход в России первых довлатовских книг совпал с безвременной смертью их автора в далеком Нью-Йорке.Сегодня его творчество не только завоевало любовь миллионов читателей, но и привлекает внимание ученых-литературоведов, ценящих в нем отточенный стиль, лаконичность, глубину осмысления жизни при внешней простоте.Первая биография Довлатова в серии "ЖЗЛ" написана его давним знакомым, известным петербургским писателем Валерием Поповым.Соединяя личные впечатления с воспоминаниями родных и друзей Довлатова, он правдиво воссоздает непростой жизненный путь своего героя, историю создания его произведений, его отношения с современниками, многие из которых, изменившись до неузнаваемости, стали персонажами его книг.
Та, которую впоследствии стали называть княжной Таракановой, остаётся одной из самых загадочных и притягательных фигур XVIII века с его дворцовыми переворотами, колоритными героями, альковными тайнами и самозванцами. Она с лёгкостью меняла имена, страны и любовников, слала письма турецкому султану и ватиканскому кардиналу, называла родным братом казацкого вождя Пугачёва и заставила поволноваться саму Екатерину II. Прекрасную авантюристку спонсировал польский магнат, а немецкий владетельный граф готов был на ней жениться, но никто так и не узнал тайну её происхождения.
Один из «птенцов гнезда Петрова» Артемий Волынский прошел путь от рядового солдата до первого министра империи. Потомок героя Куликовской битвы участвовал в Полтавской баталии, был царским курьером и узником турецкой тюрьмы, боевым генералом и полномочным послом, столичным придворным и губернатором на окраинах, коннозаводчиком и шоумейкером, заведовал царской охотой и устроил невиданное зрелище — свадьбу шута в «Ледяном доме». Он не раз находился под следствием за взяточничество и самоуправство, а после смерти стал символом борьбы с «немецким засильем».На основании архивных материалов книга доктора исторических наук Игоря Курукина рассказывает о судьбе одной из самых ярких фигур аннинского царствования, кабинет-министра, составлявшего проекты переустройства государственного управления, выдвиженца Бирона, вздумавшего тягаться с могущественным покровителем и сложившего голову на плахе.