Бах - [53]

.

От сыновей Баха мы знаем, что чета Хассе была в числе друзей кантора и неоднократно его навещала. В книге, посвящённой женщинам в жизни Баха, Филипп Лесаж воображает трапезу в Лейпциге, когда кантор с женой принимают супругов-артистов, — обильное пиршество, завершаемое, как и положено, ароматным кофе. Увлечение оперным театром не ослабло и в последующие годы: в 1741 году, во время одной из поездок в Берлин, Иоганн Себастьян вместе с Карлом Филиппом Эмануэлем посетит новую оперу и насладится её акустикой[32].

Дрезден, искушение оперой… Но и искушение карьерой! Наш шахматист не утратил бдительности и зорко следит за освобождающимися клетками. Композитору скоро пятьдесят, он беспокоится не только о себе, но и о профессиональном росте своих сыновей.

После смерти в 1728 году князя Леопольда Кётенского Бах лишился звания придворного капельмейстера, оборвалась одна из последних ниточек, связывавших его с аристократическим миром. Хотя с 1729 года он получил такую же должность при саксен-вейсенфельском дворе, это не навсегда. Как же приблизиться к блестящему дрезденскому двору? Почему бы не замахнуться на пост придворного композитора? Бах всегда стремился к почёту, «желая, чтобы им восхищались», повинуясь общественным привычкам того времени и стараясь возвысить таким образом своё искусство. Не станем поспешно осуждать подобную жажду признания: Бах никогда не знал, что день грядущий ему готовит, и, словно неутомимый паук, плёл и плёл сеть профессиональных связей, даже не пытаясь этого скрывать.

Узнав в 1733 году о кончине Августа Сильного, великого короля, столь много украсившего город Дрезден, он посвятил его преемнику Фридриху Августу II, ставшему королём Польши под именем Августа III, «Купе» и «Gloria» из знаменитой «Мессы си минор» — грандиозного произведения, к которому мы ещё вернёмся. Тем не менее это посвящение по сути было предложением услуг: Иоганн Себастьян напоминает в нём об обидах, нанесённых ему в Лейпциге, прямо говорит о сокращении своих доходов и предлагает себя на должность придворного музыканта. Он заявляет, что готов исполнять как церковную музыку, так и оркестровые сочинения. Всё это высказано совершенно откровенно, но в учтивой форме.

Скоро сказка сказывается! Ему придётся ждать три года, прежде чем в ноябре 1736-го его официально назначат придворным композитором. Новый государь заставил себя упрашивать…

Надо сказать, что во время поездок в Дрезден Бах не терял времени даром. В июне 1733 года церковь Святой Софии лишилась своего органиста — Кристиана Петцольда. Бах счёл, что эта должность прекрасно подошла бы его сыну Вильгельму Фридеману! Свежеиспечённый выпускник Лейпцигского университета проявлял бесспорные способности и даже виртуозность в игре на органе. Заботливый и усердный, порой деспотичный отец, Иоганн Себастьян Бах взялся за перо, чтобы его сын мог претендовать на место органиста, затем дал подписать письмо самому соискателю. Его усилия будут вознаграждены законной гордостью: Вильгельм Фридеман затмит всех своих конкурентов во время прослушивания. Теперь «сеть Бахов» накинута и на Дрезден, где старший сын 13 лет прослужит органистом церкви Святой Софии, пока в 1746 году не уедет в Галле.

Однако что происходит в Лейпциге в промежутках между паломничествами во «Флоренцию на Эльбе»?

«МНОГИМИ СКОРБЯМИ…» 1730–1739

После некоторой передышки вернёмся в Лейпциг. Мы оставили там Иоганна Себастьяна воюющим с магистратами, которые упрекали его, что он не справляется должным образом со своими обязанностями. Он ответит им знаменательным посланием — «Проектом хорошей постановки дел в церковной музыке с присовокуплением некоторых непредвзятых соображений относительно упадка оной», отправленным 23 августа 1730 года. Можно ли сомневаться, зная Баха, что текст получился резким, даже едким? Кантор перечисляет средства, которыми объективно располагает, и при этом излагает свою концепцию «регулярной церковной музыки». Этот ценнейший документ позволяет составить представление о вокальном и оркестровом исполнении тех времён.

Вначале кантор подробно рассказывает о необходимом распределении хоров и инструменталистов:

«Количество учеников школы св. Фомы — 55. Эти 55 [человек] делятся на 4 хора — по 4 церквям, в коих они должны то музицировать, то мотеты петь, то хоралы. В 3 церквях, а именно св. Фомы, св. Николая и в Новой церкви, все ученики должны быть музыкальными. В церковь же св. Петра попадает отсортица, то есть те, что в музыке не разбираются, а могут только кое-как спеть хорал».

Что может быть хорошего в «отсортице»! Из-за такой постановки дела потом возникнут конфликты. Бах уточняет:

«В любом хоре должно быть по меньшей мере 3 сопрано, 3 альта, 3 тенора и столько же басов — с тем чтобы в случае, если кто-нибудь заболеет (что бывает очень часто, особенно же в нынешнее время года, и должно удостоверяться рецептами, выписанными школьным лекарем в аптеку), можно было спеть хотя бы двухорный мотет».

В достопочтенной школе церкви Святого Фомы гигиена и в самом деле оставляет желать лучшего: полуголодные ученики, теснящиеся в грязных дортуарах, постоянно болеют. Да и инструменталистов тоже не хватает. Нужно по крайней мере 18–20 музыкантов, а их всего… восемь! Но и эти несчастные не избежали убийственной критики неистовствующего кантора: