Бах - [30]
Снова нужно искать достойный выход, причём тайно. И попытаться при этом улучшить своё положение. Однако теперь — возможно, из-за своей известности и укрепившегося положения в обществе — Иоганн Себастьян заводит новые связи уже не при посредстве своих родственников. В шахматной игре нужно считаться и с королевами! Мы знаем, что он предпочёл герцога Эрнста Августа, а тот в начале 1716 года женился на княгине Элеоноре Вильгельмине Ангальт-Кётенской (1696–1726). Вероятно, именно через неё Иоганн Себастьян познакомится с её братом, князем Леопольдом Ангальт-Кётенским. Тот неоднократно слышал игру Баха в Роттеншлоссе, его сестра и зять расхваливали достоинства музыканта. И потом, вот прекрасный случай посмеяться над занудой Эрнстом Вильгельмом…
Поскольку всё держалось в тайне, мы ничего не знаем о ходе переговоров. Но в итоге Бах получил место капельмейстера при дворе князя Леопольда с жалованием и 400 гульденов — вдвое больше, чем получил в Неймаре. Неизвестно, сколько продолжалось обсуждение, — несколько недель или месяцев. Официальное назначение состоялось 5 августа 1717 года.
Пока что ничего не просочилось наружу. Возможно, для отвода глаз будущий капельмейстер из Кётена поддерживал кое-какие связи с Дрезденом, а может, просто хотел прославиться и там? В самом деле, чего стоит его репутация виртуоза, если не подвергать её испытаниям через конкурсы и состязания? Слава богу, если в XVIII веке до сих пор чуть что хватаются за шпагу, как показывает эпизод в Арнштадте, существуют и более мирные поединки — для пиара, как мы сказали бы сегодня. Если Реформация породила публичные диспуты между католическими и протестантскими богословами, почему бы музыкантам не состязаться таким же образом в своём искусстве? Эту практику иллюстрирует знаменитый эпизод из жизни Баха, хотя свидетельства расходятся и точные факты установить теперь трудно.
В сентябре 1717 года дрезденскому скрипачу и концертмейстеру Волюмье (1670–1728) было слегка не по себе. Не то чтобы ему плохо жилось при дворе католического короля Польши и курфюрста саксонского Августа II Сильного. Всё гораздо прозаичнее: в Дрезден явился соперник, способный занять его место, которому двор только что предложил должность органиста, пообещав огромное жалованье в тысячу талеров. Претендент — французский музыкант, очень известный в то время Луи Маршан (1669–1732). Его слава, наряду со славой Куперена и Гриньи, пересекла границы и свидетельствовала о престиже французской школы органа, к которой Бах приобщился при дворе Целле. Маршан, служивший органистом в нескольких парижских церквях, поступил потом в королевскую капеллу Версаля. Великий артист? Конечно. Но его человеческая низость перечеркнула это качество! Дурной муж, третировавший свою жену, расставшийся с ней и отказавший ей в алиментах; интриган, не отступающий перед самыми подлыми ударами ради удовлетворения своих профессиональных амбиций. Уехав в 1714 году из Франции, он решил попытать счастья в Германии, стучась в разные двери, в том числе и дрезденского двора.
У Волюмье были все причины опасаться такого человека. Как устранить соперника, но не столкнуться с ним лоб в лоб? Как выбить его из седла, не привлекая внимания двора? И разве можно позволить французу обосноваться в чисто немецкой обстановке, ничего не предприняв? Если Иоганн Себастьян использовал шахматную стратегию, концертмейстер, похоже, предпочитал… бильярд! Ему пришла в голову мысль убрать незваного гостя чужими руками: известив всё приличное общество Дрездена, организовать публичный музыкальный поединок между Луи Маршаном и другим виртуозом, способным его посрамить, а тогда — скатертью дорога. Против этого «Голиафа», чью гордыню надлежит сломить (пользуясь выражениями из более позднего рассказа), можно было выставить только одного «Давида» — молодого и блистательного господина Баха из Веймара! Волюмье ухватился за эту мысль и уже, наверное, предвкушал победу над французом, когда писал Иоганну Себастьяну, зовя его в Дрезден…
«Давид» ответил согласием и, явившись на место, даже написал Маршану, предложив ему «помериться силой за инструментом», то есть за клавесином. Эго письмо утрачено, но можно предположить, кик веселился Бах, нанизывая выражения вежливости. Мы уже говорили о том, какую важную роль французская школа сыграла в годы его становления, особенно в органной музыке, дав прочувствовать логику увертюр, стилизованных танцев. Мысль о состязании с Маршаном приводила в восторг Иоганна Себастьяна Баха, намеревавшегося показать своему сопернику, как он умеет впитывать и преобразовывать, — явить Баха в лучшем французском стиле. Тут версии расходятся: одни говорят, что Маршан сразу испугался и потихоньку сбежал, не доводя дело до поединка. Другие утверждают, что состязание прошло в два этапа. Сначала — на клавесине. Этот конкурс проходил в доме одного придворного, графа Якоба Генриха фон Флемминга (1667–1728). Рассказ об этом позже составил немецкий музыкальный критик Фридрих Вильгельм Марпург (1718–1795):
«Бах приехал и — с позволения короля (но так, что Маршан об этом не знал) — был допущен на ближайший концерт при дворе в качестве слушателя. Когда Маршан — в ходе этого концерта — сыграл [на клавесине] какую-то французскую песенку со множеством вариаций, вызвав восторженные аплодисменты присутствующих искусностью своих вариаций, а также чистотой и пламенностью исполнения, Баха, стоявшего как раз возле него, попросили сесть за клавесин. Тот не стал возражать и после непродолжительного (но отмеченного большим мастерством) прелюдирования вдруг заиграл ту самую песенку, которую только что исполнял Маршан, и сделал на неё дюжину собственных искусных вариаций в неслыханной доселе манере. Маршан, который до сих пор не встречал среди органистов себе равных, был вынужден признать несомненное превосходство своего нового соперника…»
Неразгаданный сфинкс Серебряного века Максимилиан Волошин — поэт, художник, антропософ, масон, хозяин знаменитого Дома Поэта, поэтический летописец русской усобицы, миротворец белых и красных — по сей день возбуждает живой интерес и вызывает споры. Разрешить если не все, то многие из них поможет это первое объёмное жизнеописание поэта, включающее и всесторонний анализ его лучших творений. Всем своим творчеством Волошин пытался дать ответы на «проклятые» русские вопросы, и эти ответы не устроили ни белую, ни красную сторону.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Это книга о том, как делается порнография и как существует порноиндустрия. Читается легко и на одном дыхании. Рекомендуется как потребителям, так и ярым ненавистникам порно. Разница между порнографией и сексом такая же, как между религией и Богом. Как религия в большинстве случаев есть надругательство над Богом. так же и порнография есть надругательство над сексом. Вопрос в том. чего ты хочешь. Ты можешь искать женщину или Бога, а можешь - церковь или порносайт. Те, кто производят порнографию и религию, прекрасно видят эту разницу, прикладывая легкий путь к тому, что заменит тебе откровение на мгновенную и яркую сублимацию, разрядку мутной действительностью в воображаемое лицо.
Эта небольшая книга написана человеком, «хорошо знавшим Троцкого с 1896 года, с первых шагов его политической деятельности и почти не прекращавшим связей с ним в течение около 20 лет». Автор доктор Григорий Зив принадлежал к социал-демократической партии и к большевизму относился отрицательно. Он написал нелестную, но вполне объективную биографию своего бывшего товарища. Сам Троцкий никогда не возражал против неё. Биография Льва Троцкого (Лейба Давидович Бронштейн), написанная Зивом, является библиографической редкостью.
Тему автобиографических записок Михаила Черейского можно было бы определить так: советское детство 50-60-х годов прошлого века. Действие рассказанных в этой книге историй происходит в Ленинграде, Москве и маленьком гарнизонном городке на Дальнем Востоке, где в авиационной части служил отец автора. Ярко и остроумно написанная книга Черейского будет интересна многим. Те, кто родился позднее, узнают подробности быта, каким он был более полувека назад, — подробности смешные и забавные, грустные и порой драматические, а иногда и неправдоподобные, на наш сегодняшний взгляд.
Советские люди с признательностью и благоговением вспоминают первых созидателей Коммунистической партии, среди которых наша благодарная память выдвигает любимого ученика В. И. Ленина, одного из первых рабочих — профессиональных революционеров, народного героя Ивана Васильевича Бабушкина, истории жизни которого посвящена настоящая книга.
В. К. Зворыкин (1889–1982) — человек удивительной судьбы, за океаном его называли «щедрым подарком России американскому континенту». Молодой русский инженер, бежавший из охваченной Гражданской войной России, первым в мире создал действующую установку электронного телевидения, но даже в «продвинутой» Америке почти никто в научном мире не верил в перспективность этого изобретения. В годы Второй мировой войны его разработки были использованы при создании приборов ночного видения, управляемых бомб с телевизионной наводкой, электронных микроскопов и многого другого.
Литературная слава Сергея Довлатова имеет недлинную историю: много лет он не мог пробиться к читателю со своими смешными и грустными произведениями, нарушающими все законы соцреализма. Выход в России первых довлатовских книг совпал с безвременной смертью их автора в далеком Нью-Йорке.Сегодня его творчество не только завоевало любовь миллионов читателей, но и привлекает внимание ученых-литературоведов, ценящих в нем отточенный стиль, лаконичность, глубину осмысления жизни при внешней простоте.Первая биография Довлатова в серии "ЖЗЛ" написана его давним знакомым, известным петербургским писателем Валерием Поповым.Соединяя личные впечатления с воспоминаниями родных и друзей Довлатова, он правдиво воссоздает непростой жизненный путь своего героя, историю создания его произведений, его отношения с современниками, многие из которых, изменившись до неузнаваемости, стали персонажами его книг.
Та, которую впоследствии стали называть княжной Таракановой, остаётся одной из самых загадочных и притягательных фигур XVIII века с его дворцовыми переворотами, колоритными героями, альковными тайнами и самозванцами. Она с лёгкостью меняла имена, страны и любовников, слала письма турецкому султану и ватиканскому кардиналу, называла родным братом казацкого вождя Пугачёва и заставила поволноваться саму Екатерину II. Прекрасную авантюристку спонсировал польский магнат, а немецкий владетельный граф готов был на ней жениться, но никто так и не узнал тайну её происхождения.
Один из «птенцов гнезда Петрова» Артемий Волынский прошел путь от рядового солдата до первого министра империи. Потомок героя Куликовской битвы участвовал в Полтавской баталии, был царским курьером и узником турецкой тюрьмы, боевым генералом и полномочным послом, столичным придворным и губернатором на окраинах, коннозаводчиком и шоумейкером, заведовал царской охотой и устроил невиданное зрелище — свадьбу шута в «Ледяном доме». Он не раз находился под следствием за взяточничество и самоуправство, а после смерти стал символом борьбы с «немецким засильем».На основании архивных материалов книга доктора исторических наук Игоря Курукина рассказывает о судьбе одной из самых ярких фигур аннинского царствования, кабинет-министра, составлявшего проекты переустройства государственного управления, выдвиженца Бирона, вздумавшего тягаться с могущественным покровителем и сложившего голову на плахе.