Багульник - [11]

- И вот уже скоро два года, как мы воюем, - не очень весело заключил Николай Иванович.

- И кто же победит в этой войне? - спросила Ольга.

- Пока война идет с переменным успехом, - прежним тоном сказал он, оглаживая свою рыжую бороду. - Правда, радости от этого мало. Стараюсь больше находиться в командировках. - Отпив чай из блюдечка, спросил: - А вы, доктор, довольны Агуром?

- Не знаю. Я ведь здесь не так давно, - ответила она уклончиво.

- По-моему, вы неплохо устроились, даже шикарно, я бы сказал, для такой глубинки. - И, выждав минуту, спросил: - Вы, доктор, замужем?

- Нет...

- Вот это плохо. С мужем вам было бы здесь лучше, семейным людям всегда лучше.

И тут она с удовольствием поймала его на слове:

- Вы, конечно, судите по себе?

- Как сказать, ведь и у нас временами бывает тихо. Совершенно зря вы не выходите замуж...

Она громко рассмеялась и перевела разговор на другую тему:

- Какая печаль заставила вас отпустить эту страшенную бороду?

- Был долгое время в лесу, забыл захватить бритвенный прибор, вот она и выросла у меня, а теперь жаль расставаться.

- Просто ужасно! Как это вас целует Клава?

- Она меня давно уже не целует, - в свою очередь засмеялся Медведев.

- Я бы тоже не могла...

- И совершенно напрасно!

Ольга погрозила ему.

- Ничего себе темочку выбрали для разговора! - сказала она, краснея. - Если бы только слышал это ваш приятель.

- Юра? Он замечательный парень! - сказал Николай. - Прошу вас, Ольга Игнатьевна, не давайте ему здесь скучать, получше смотрите за ним. - Он глянул на часы, встал. - Ну, мне пора. Спасибо вам за все, и особенно за Юру и за чудесный чай с вареньем из шикши. А наш инцидент будем считать исчерпанным. Погорячился.

- Ничего, Николай Иванович, я не обиделась. Приезжайте, только, пожалуйста, без бороды. Ладно?

Быстро убрав со стола, Ольга разделась, легла, но сон долго не приходил. Тогда она решила немного почитать, но никак не могла сосредоточиться. Вспомнив, что обещал приехать Аркадий Осипович, она подумала: какую цитату из своего любимого Вильяма Шекспира приготовил он для нее - обидную или необидную? Ведь на все случаи жизни у него имеется какая-нибудь меткая цитата. Однажды, когда Ольга зашла к нему, он усадил ее напротив и заставил выслушать длинную сцену из "Короля Лира".

- Вот это, я тебе скажу, страсти! Не то что у нашего брата эскулапа!

Незаметно для себя она уронила книгу и уснула крепким сном очень усталого человека.

4

Уже на пятый день после операции Юрий Полозов почувствовал себя так хорошо, что слез с кровати и поплелся в прихожую искать папиросы. Обшарив все карманы пиджака, брюк, полушубка и ничего не найдя, затосковал. Не было у него с собой и денег, чтобы послать сестру в лавку за папиросами. Тогда его осенила дерзкая мысль: постучаться к доктору, попросить в долг на пачку "Беломора". Не подумав, что скажет Ольга Игнатьевна, Юрий тихонько постучал в ее комнату. Ответа не последовало. Он толкнул дверь и тут же испуганно отпрянул: Ольга переодевалась. Увидев на пороге Юрия, она вскрикнула, стыдливо отвернулась, уронив на пол зеркальце, которое, к счастью, не разбилось.

- Что вам нужно, больной? - раздраженно спросила она и стала почему-то ругать сестру: - Ефросинья Ивановна, почему у вас больные бродят без разрешения?

Полозов, предвидя неприятности, быстро вернулся в палату, лег в постель, укрылся с головой одеялом.

Через несколько минут туда пришла Ольга.

- Зачем вы встали? - спросила она строго.

Юрий высунулся из-под одеяла и виновато заморгал.

- Почему вы не отвечаете?

- Очень захотелось курить, - залепетал он наконец. - Ни папирос, ни денег у меня не оказалось, вот я и решил занять у вас на "Беломор"...

- Никаких денег не получите, курить вам нельзя, и вообще ведите себя прилично, больной!

Только она ушла, Юрий поднялся, открыл форточку и подозвал больничного каюра Евлампия Петровича:

- Папаша, отсыпьте табачку!

- Позялуста, кури, цего там! - сказал старый ороч, просовывая в форточку кожаный, расшитый красными нитками кисет.

Свернув из газетной бумаги "козью ножку", Юрий вышел в прихожую, стал в уголок и закурил.

После нескольких глубоких затяжек у него закружилась голова, в глазах потемнело, но бросить закрутку было жаль; докурил до конца без всякого удовольствия.

Полозов оставил в коридоре едкий запах махорочного дыма, и Ольга сразу поняла, что больной все-таки раздобыл курево. "Наверно, у Фроси выпросил", - подумала она и решила предупредить ее, чтобы не самовольничала, но в это время увидала в окно, что орочи опять собираются около больницы.

Ничего не сказав сестре, она вышла на крыльцо. Сразу шагнул ей навстречу брат Марии Никифоровны - Анисим. Будучи под хмельком, он стал угрожать Ольге. Она остановила его резким, предупреждающим взглядом и сказала громко, чтобы все слышали:

- Инженера из Мая-Дату привезли в больницу сразу же, как он заболел, я прооперировала его, и он чувствует себя хорошо. А вашу сестру, Анисим Никифорович, привезли ко мне в почти безнадежном состоянии...

Анисим сразу притих, задумался, потом потребовал:

- А ты покажи нам его...

- Пожалуйста, Анисим Никифорович, проходите в палату, - и, обратившись к остальным, добавила: - Все, кто желает, могут посмотреть инженера из Мая-Дату.