Багряное Пламя - [16]

Когда, наконец, Лоций набил живот, выболтал всё, что накопилось на душе, и вытянул из меня последние крупицы информации о жизни за пределами Ауреваля, в голову его пришла идея оставить нас наедине. И Мелисса, улыбаясь одним лишь уголком рта вслед уходящей громаде фигуры коменданта, теперь обратила свой взор в мою сторону.

- Дядя говорил, вы человек закрытый и малообщительный, - снова едва заметно улыбнувшись, обратилась ко мне Мелисса, - но он также говорил, будто я способна разговорить и мертвого.

- Возможно, именно для этого он и решил нас познакомить, кира - попытался отшутиться я, чувствуя себя крайне неловко.

- Зови меня просто Мел: я не настолько знатная особа, чтобы грузить себя всем этим церемониалом. Да и здесь, в самом удаленном уголке империи, имеет ли это вообще какое-нибудь значение?

- Мелисса мне нравится куда больше. Произнося его, я будто чувствую запах этого чудесного растения и даже припоминаю вкус чая, завариваемого моей матерью.

- Никогда не любила своё имя, - игриво фыркнула Мелисса, - отец, по всей видимости, посчитал крайне оригинальной идею назвать своих дочерей в честь растений из собственного сада. Поэтому у меня еще есть две сестры – Валериана и Лилия.

- А братья, надо полагать, Чертополох и Шалфей?

- Братьям повезло гораздо больше, потому как имена им давала моя мать. Но кто знает, остановится ли на достигнутом мой отец-садовод, и сколько еще будет ходить по свету всяких Вербен, Эхинацей, Астр и Розалий.

- Как скоро вы доберетесь до Морхейма? Дядя говорил, у вас какие-то неотложные дела, - после неловкой паузы, снова заговорила Мелисса.

- Не думаю, что это займет много времени. Быть может, неделя или две.

Окончательно сконфузившись, я уставился в собственную тарелку, на которой покоились разорванные в клочья остатки яичницы с беконом. Последняя женщина, с которой мне довелось вот так болтать за обедом, была моя жена. И было это больше десяти лет назад. С тех пор, казалось, я вовсе разучился поддерживать светскую беседу, замкнувшись на делах сугубо практичных. Многих это отталкивало, но Мелисса, будто проникнувшись моей проблемой, продолжала поддерживать разговор легко и непринужденно, почти не требуя от меня ответных действий.

 Из нашей довольно продолжительной беседы наедине я узнал, что Мелисса – вторая, младшая дочь стратега Корнелия Дука, большую часть своей жизни прожила здесь, в Морхейме, и три года – в столице, получая образование в Школе Милосердия. По возвращении на малую родину Мелисса решила заняться местным фольклором и культурологией, а также созданием собственных произведений на основе местных мифов и легенд, как в прозе, так и в стихах. Я даже забыл о предстоящих сборах, до того легко мне было и приятно с ней общаться. Но время не могло предоставить нам еще хоть минуту, и я проводил Мелиссу к Августину, с тем, чтобы приступить к своим прямым обязанностям.

- Я еще некоторое время побуду здесь, на заставе, - тихим голосом, глядя мне в глаза, прошептала Мелисса, едва мы подошли к покоям Августина, - мне нужно закончить кое-какие дела. Через две недели я буду в Морхейме и надеюсь, ты не откажешься принять приглашение от моего отца?

- Как я могу отказать самому стратегу? А в особенности его прекрасной дочери, - шутливо ответил я.

Просто удивительно, как быстро мы перешли от придворного официоза на такое простое общение. А впрочем, для чего здесь, на самом краю мира, ограничивать себя глупыми формальными конструкциями? Впервые за долгие годы в моей душе хоть на мгновение вспыхнула искра забытых уже чувств. Однако страх потери так никуда и не делся. Не следует давать ход чувствам, пока тень Пугала нависает надо мной, и потому остается лишь два пути: забыть Мелиссу и никогда больше не видеть ее, с вежливой улыбкой на устах заверив в скорой встрече, или же как можно быстрее разобраться со своей миссией и тем, кто приходит во снах. В том, что за всем этим может стоять незримая сущность моего врага, я почти не сомневался. Осталось только придумать, как совершить невозможное. Убить его. Но больше всего мне хотелось вернуться в те времена, воспоминания о которых оказались потревожены неосторожными словами Мелиссы. Забыть о боли, забыть обо всем и раствориться в сладкой реке безвременья вместе с тем, кто раньше срока покинул этот мир.

***

На сей раз мир вокруг оказался не таким мрачным. Я стоял на вершине высокой горы, и подо мною расстилалась лазурная гладь Мраморного моря. На берегу, раскинувшись широко и привольно, подставив солнцу многочисленные свои черепичные крыши, расположился главный портовый город империи – Текрон. Гавань его, казалось, до предела забита разномастными судами и лодками, снующими туда-сюда, с такого расстояния казавшиеся игрушечными. Даже здесь слышались резкие голоса чаек и шум огромного города, перебивающие плеск огромного моря, расстилавшегося до самого горизонта.

Я медленно брел по горной дороге, овеваемый приятным летним бризом, пока, наконец, не добрался до дорожной развилки почти у самого подножия горы. Одна дорога вела к Текрону, а другая – куда-то в горы, туда, где за перевалами ощетинилась крепостями империя Ахвилла. Здесь, на перекрёстке возвышался величественный каменный монумент, не виденный мной прежде. Едва я приблизился к белой его громаде, как ветер переменился и вмиг сделался холодным и въедливым.