Багряное Пламя - [11]

Все время с тех пор, когда мы обнаружили золото, я мысленно был готов отразить нападение моряков и их капитана, решивших, что добро их «приятелей» не должно так просто перетечь в загребущие руки Ордена, и потому вернул им оружие лишь в самом конце нашего пути. Наверняка старый пройдоха, после того, как вернет свой корабль, как можно скорее направит паруса подальше отсюда. Орден, несомненно, найдет, в чем обвинить капитана и даже выберет подходящий способ казни, чтобы другим было неповадно. Но к тому времени его уже и след простынет.

- Кому действительно понадобится удача, так это всем вам, кто остается на этой проклятой земле. Но коль в ваших душах сильна вера в этого вашего Антартеса, быть может, он и услышит ваши молитвы.

Так нас осталось всего пятеро. Через пару часов мы окажемся в имперском форте на другой стороне Полыни, и, если кто-то с остальных кораблей еще не успел добраться до него, организуем поисковую экспедицию. Перекусив в местной таверне, больше напоминающей хлев, почти пустой и грязный, но всё-таки упоительно теплый и сухой. Ноги мои пели от счастья после двух дней хождения по болоту по щиколотку в воде и грязи. Я изо всех сил надеялся на то, что спаслись все, но моим надеждам, как оказалось позже, не суждено было осуществиться.

Глава 2

Застава представляла собой два больших форта, перекрывающих тракт своими массивными телами. Здесь, в холмах, за которыми начиналась сплошная чаща, некогда располагалась основная база имперских войск, надёжно перекрывшая дорогу на север. Сложенные из огромных, идеально подогнанных друг к другу глыб, защитные сооружения, по замыслу создателей, должны были вызывать уважение и трепет у путников, идущих этим путем. Но теперь, после войны с империей Ахвилла, после того как легионы врага прошлись по всем окраинным фемам, от былого величия форта остались только опалённые огнем нижние блоки, поверх которых за прошедшие годы успели построить только деревянные укрепления, смотревшиеся донельзя нелепо, примерно так, как смотрится дорисованная детской рукой за великим мастером картина. Сейчас здесь располагалась лишь одна банда, в то время как основное своё войско стратег сосредоточил в  столице фемы – Морхейме и его окрестностях. Но даже этих сил вполне могло бы хватить для удержания прохода от десятикратно превосходящих сил противника.

Патрульный отряд встретил нас, едва лишь мы успели пройти по тракту несколько сот ярдов. Дюжина хорошо вооруженных конных воинов, направлявшихся к Серебрянке, едва завидев блеск рыцарских лат, изготовилась к бою, предупреждающе выставив копья. Будь мы и вправду врагами, смерть настигла бы каждого из нас не позднее нескольких минут после подобной встречи. Укрыться от длинных и острых как иглы копий на плоском как стол пространстве тракта и его окрестностей попросту не представлялось возможным. Но, увидев символику Ордена на доспехах, патрульные немного успокоились и, после коротких переговоров, вызвались сопровождать нас до заставы.

Быстро умывшись с дороги, я практически влетел в кабинет Августина, который, как оказалось, он занимал последние сутки.

- Рад видеть тебя в добром здравии, сын мой, - приветствовал меня Преподобный Августин, сидя за массивным столом в выделенном ему кабинете.

- А я – видеть вас, святой отец, - с улыбкой отозвался я.

Старый инквизитор не мог не вызывать у меня приятных чувств, да и вообще у кого бы то ни было, кто видел его впервые, поскольку представлялся человеком весьма дружелюбным и открытым. Короткая, уже седая, борода, большие серые глаза с добрыми морщинами вокруг и вечно улыбчивый рот. Однако горе тому, кто принимал эту доброту за слабохарактерность, поскольку империя еще не видела более яростного инквизитора, чем Августин прозванный Цикутой. Холодность, расчетливость и безжалостность в нем удивительно гармонично уживались с добротой и отзывчивостью, что меня иногда даже пугало. Но, в общем и целом, это был человек, которому я безгранично доверял и которого уважал, и потому сейчас искренне рад видеть. К тому же, старый инквизитор когда-то был моим наставником в Ордене, поэтому общение наше обходило строгий регламент воинского формирования. Говорили, что когда осужденный еретик или противник Ордена встречал Августина, странный холод зарождался у него в ногах, медленно но неотвратимо поднимаясь всё выше, к самому сердцу, сжимая его в тисках, из которых невозможно освободиться. Точно так, как действует цикута, попадая в желудок. Некоторые очевидцы даже заявляли будто своими глазами видели, как осужденные умирали от страха, когда рядом оказывался Августин, и многие даже верили в этот миф, активно насаждаемый самим инквизитором. Мне же никогда не доводилось испытывать того трепета, который внушал своим подчиненным Августин, и уж тем более того, который испытывали его враги. Для меня он всегда был почти отцом, пусть временами суровым, но неизменно справедливым и добрым.

После реформации, разделившей некогда единую некогда структуру Ордена на церковную и инквизиторскую палаты, Августин почти смог возглавить одну из вертикалей власти, однако недоброжелатели, испугавшись тирании, которую он мог учинить, добравшись до кресла Великого инквизитора, совместными усилиями протолкнули своего кандидата, на долгие годы отрезав честолюбивого Августина от дел касающихся управления Орденом. Пожалуй, именно это стало причиной, по которой его отправили вместе со специальным отрядом сюда, в Ауреваль. Никому не хотелось иметь у себя под боком такого сильного соперника.