Багрянка - [10]

Шрифт
Интервал

Лодка ударилась о песок и трепетала, пока не успокоилась. Подталкиваемый копьем, мирмидонец поднялся на ноги и перебрался через борт. Упал на мелководье и забарахтался, как дельфин, выброшенный на отмель приливом. Локсо удержала меня, помешав броситься ему на помощь. Наконец, он поднялся на ноги и, окруженный амазонками, выбрался на пляж меж рядами сушившихся губок.

Горго приблизилась к нам широкими шагами, сопровождаемыми хрустом ломающихся под ногами сухих веток; песчинки, вертясь, летели из-под ее сандалий. Длинные жилистые конечности казались каменно-твердыми, и все же она была прекрасна, как бывает прекрасен камень, который море отточило до гладкой и твердой сердцевины, или новый редкостный металл – железо, которому кузнецы придают невиданную и звонкую силу. Как и прочие амазонки, исключая Локсо, она решила, что Тихон взял меня против моей воли. Она прижала меня к груди.

– Дафна, сестричка!

Я должна была рассказать ей, что случилось. Она всегда любила меня, может быть, она поймет.

– Горго, – начала я. – Я обязана рассказать тебе…

Она обхватила мою голову ладонями, внезапно сдавив, наполовину в знак любви, наполовину наказывая. – Моя бедная Дафна. Вот видишь, что бывает, если болтать с мужчиной, пусть и с муравьем. Ты назвала ему свое имя, и вот, на другой день, он устроил на тебя засаду.

– Нет, – быстро ответила я. – Мне хотелось с ним уйти. Я пошла, как его друг.

Горго содрогнулась, как если бы я ударила ее мечом плашмя.

– Ты хочешь сказать, что ты распутница?

– Он только поцеловал меня. Его не за что наказывать.

Она хлестнула меня по лицу внезапно и жгуче.

– А как насчет тебя, дешевая шлюшка из города? Ты останешься безнаказанной? Твой отец знал, что делал. Зря я не оставила тебя волкам на растерзание. – Она сорвала с себя кожаный пояс и связала мне руки.

– Ты делаешь ей больно, – произнес Тихон. Несмотря на свои путы, он говорил властно. – Развяжи ее немедленно.

Горго рассмеялась и пихнула меня в сторону леса.

Никто не смог остановить Тихона, когда он на нее бросился. Она согнулась, точно мачта в бурю, и упала наземь близ него. Когда она пыталась встать, он лягнул ее по лодыжкам, и тогда другие его оттащили. Горго, пошатываясь, поднялась на ноги.

– Ты когда-нибудь чувствовал на своей шкуре медвежьи когти? – прошипела она.

– Медведи мои друзья, – ответил мирмидонец. – Они на меня никогда не нападали.

Горго вцепилась ногтями в его щеку.

– Тихон, – сказала я, когда мы двинулись к лесу. – Я причинила тебе большой ущерб.

Я видела, что его руки побелели, словно морская пена. Мне хотелось развязать его путы. И губкой, смоченной в оливковом масле, смыть кровоподтеки с его лица.

Он улыбнулся.

– Камни богов можно обратить в хлеб.

Его звали Орион. Прикованный к камню, он мог описывать круг, но не мог достать амазонок за пределами этого круга. Он был большой и косматый, неровно-бурый, точно корабль, вытащенный на берег. С гноящимися ранками, неизменными среди его шерсти, как рачки на днище корабля. Он ненавидел свою цепь и нас, которые его приковали. Эта ненависть пылала в глазах и поднималась из его груди, будто рой рассерженных пчел. Три амазонки погибли на охоте за ним. Мы никогда не пытались с ним подружиться. Мы считали, что не должно ублажать и задабривать зверя Артемиды, точно какую-нибудь городскую собаку. Мы нашли его как убийцу, и давали ему новые причины убивать.

Не считая дозорной, все наше племя собралось поглядеть на потеху. Они походили на липы, среди которых стояли. Некоторые из деревьев были молоды, но стволы пострадали от дятлов, болезней и бурь. Амазонки тоже гордились шрамами: рубцом, пересекающим плечо или икру, зубчатой звездой, пылающей во лбу, глубокой коралловой отметиной, которую оставила меткая стрела. До сих пор я стыдилась своей нетронутой кожи. Мои раны не оставляли шрамов, которые можно было бы носить, точно перья. Но теперь я впервые захотела сказать подругам: «Вы сделались твердыми, как лес, изборожденными, как деревья, и более жестокими, чем цепной медведь». Я гордилась, что стою связанная в стороне от такого общества. И все же радовалась, что они привели меня с собой. Они хотели видеть, как я буду страдать, когда станет умирать Тихон, но я надеялась, что, возможно, я смогу ему помочь, пусть всего лишь – умереть.

Я следила, как они занимают свои места: девушка, покинувшая жениха, потому что от него разило рыбьим жиром (люби – и он благоухал бы); рядом с ней Геба, тщеславная девушка, которую прельщали золото и каменья. Она остригалась, и как будто забывала свои мечты. Но с такой любовью проводила пальцами по кинжалу, словно то был драгоценный шелк с востока; но кинжал не подходил ей, как и шелк; отрезав волосы, она лишь омрачила свою красоту.

Одна Локсо казалась встревоженной. Мои охранницы бдительно следили, чтобы мы не приближались друг к другу, но она один раз улыбнулась мне из-за деревьев. Она ставила себя под удар, оставаясь моим другом, но я знала, что скоро она присоединится к остальным, призывая к убийству. Даже наша дружба не смогла бы заставить ее сжалиться над мирмидонцем.

Пора было начинать игру. Амазонки беспокоились, волнение нарастало. Геба, чтобы отвлечься, делала зарубки на стволе липы.


Еще от автора Томас Барнет Сван
Зеленый Феникс

История героя троянской войны Энея, приплывшего в Вечный лес со своим сыном Асканием. Ему суждено повстречать здесь прекрасную дриаду Меллонию, прозванную Повелительницей Пчел. А его сыну, спустя время, суждено потерять отца, погибшего в бою, но найти брата – сына Энея и Меллонии…


День минотавра

Томас Барнет Сванн – американский писатель, чье творчество практически не известно российскому читателю. Прекрасный историк и этнограф, Сванн создал удивительный, неподражаемый мир, где обитают персонажи античных мифов. Писатель напомнил древние легенды новым содержанием и тем самым открыл перед читателем некую новую реальность, в которой каждый герой воспринимается старым, добрым приятелем, имя которого чуть-чуть подзабылось.


Вечный лес

Томас Барнет Сванн – американский писатель, чье творчество практически не известно российскому читателю. Прекрасный историк и этнограф, Сванн создал удивительный, неподражаемый мир, где обитают персонажи античных мифов. Писатель напомнил древние легенды новым содержанием и тем самым открыл перед читателем некую новую реальность, в которой каждый герой воспринимается старым, добрым приятелем, имя которого чуть-чуть подзабылось.


Рекомендуем почитать
Танг

Волею судьбы Раснодри Солдроу вынужден примерить на себя личину танга, древнего борца с монстрами, презираемого всеми. Он вынужден самостоятельно постигать мастерство своего нового ремесла, ибо тангов уже давно никто не видел. И хоть в их отсутствие все научились бороться с монстрами подручными средствами, необходимости в тангах никто не отменял. Цепь случайностей проводит Раснодри сквозь опасные приключения, заставляет добыть древний магический артефакт, убить могущественного монстра, побывать в потустороннем мире и защитить столицу Давурской Империи от армии оживших мертвецов.


Порочный Избранник

На что способен простой парень с Земли, оказавшись в другом мире, погрязшем в древней, кажущейся нескончаемой войне? Отважится ли он на борьбу ради спасения мироздания или отступит, понимая, что мал и ничтожен в этом огромном мире?


Натрезим 2

Вторая книга о попаданце в натрезима.


Проклятие принцессы

Двенадцать принцесс страдают от таинственного — и абсолютно глупого — проклятия. Любой, кто положит ему конец, получит награду. Ревека — умная, но недостаточно почтительная ученица знахаря, тоже хочет получить вознаграждение. Но её расследования раскрывают глубинные тайны и ставят девочку перед непростым выбором: сможет ли она разрушить заклятие, если опасности подвергается её собственная душа?


Следы на воде

Фрэнк сын богатого торговца. Он рожден в мире, который не знает пороха и еще помнит отголоски древней магии. Давно отгремели великие войны, и теперь такие разные разумные расы пытаются жить в мире. Ему унаследовавшему огромное состояние, нет нужды бороться за хлеб, и даже свое место под солнцем. Он молод, многое знает и трезво смотрит на мир. Он уже не верит в чудеса, а старые мудрые маги кажутся ему лишь очередной уловкой власти. Только логика, причинно следственные связи, прибыли и выгода правят миром и стоят выше и холодной гордости эльфов, и доблести рыцарей, и веры кардиналов.


Посредник. Противостояние

После череды загадочных событий четырнадцатилетний Глеб попадает во Внутренний мир — место, где до сих пор существует магия, а наделенные сверхчеловеческой силой рыцари бороздят просторы королевств. Появление гостя не проходит незамеченным: мальчика принимают за посредника — легендарного посланника, отвечающего за связь между мирами. Со времен последнего посредника минуло более тысячи лет, и Глеб — первый человек, которому удалось попасть во Внутренний мир. И все бы ничего, вот только по преданию, посредник еще и наделен огромной магической силой… Так ли прост главный герой? Проснутся ли в подростке приписываемые ему магические навыки, и что он будет делать, когда окажется втянут в придворные и межгосударственные разборки? В любом случае, нужно торопиться — враги не сидят на месте, а между королевствами бушует беспощадная война, грозящая уничтожить все сущее, и лишь авторитету посредника и его силе по плечу остановить неумолимо надвигающуюся катастрофу.