Багряная игра - [179]

Единственным же отличием осколков угля и букв детской азбуки от игры в кости было то, что тут надо было учитывать еще возможность отскока костей от стенок стола, но это только раззадоривало Джо.

Встряхнув в кулаке кости, он почувствовал в пальцах такую силу, как никогда прежде. Он сделал быстрый и низкий бросок так, чтобы кости остановились точно перед девушкой в белых перчатках. Выпавшая семерка состояла, как он и хотел, из четверки и тройки. Красные точки на них были расположены так же, как на пятерке, только черепа тут имели лишь по одному зубу, а у тройки вдобавок не хватало и носа. Это были детские черепа. Он выиграл пенни, то есть доллар.

— Ставлю два цента, — сказал Джо.

На этот раз он выбросил для разнообразия одиннадцать очков, состоящих из пятерки и шестерки. Шестерка походила на пятерку, только с тремя зубами. Это был самый красивый череп.

— Ставлю никель[50] без одного.

Два Больших Гриба разделили эту ставку, обменявшись самодовольными усмешками.

Джо выкинул тройку и единицу, что от него и требовалось. Единица хотя и имела лишь одну красную точку, тем не менее смотрелась как настоящий череп — может быть, череп маленького циклопа.

В том же духе он поиграл еще немного, не без блеска выбросив три десятки подряд. Неожиданно его заинтересовало, каким образом девушка собирает кости. Каждый раз ему казалось, что ее пальчики со стремительностью змей проходят под костями, хотя те вроде бы плотно лежали на столе. В конце концов он решил, что это не может быть иллюзией, и хотя кости не могли проникнуть сквозь черный бархат, рукам в белых перчатках это как-то удавалось. Вспыхивая, они погружались в черный, сверкающий бриллиантами материал, словно его не было вовсе.

И опять к Джо вернулась мысль о колодце, пронизывающем Землю насквозь. Все это могло означать, что кости катались и лежали на совершенно прозрачной плоской поверхности, непроницаемой для них, но не для рук девушки, собирающей кости. И эти руки напомнили Джо его фантазии о проигравшихся игроках и о Большом Прыжке в страшный колодец.

Джо решил, что должен непременно выяснить правду. В этом не было особой необходимости, но ему не хотелось иметь лишнего повода для беспокойства в самый важный момент игры.

Он сделал еще несколько ничего не значащих бросков, тихонько приговаривая: «Давай-давай, малыш Джо», — чтобы создать у окружающих впечатление обычного везения. Наконец ему удалось кое-что придумать. Он выбросил столько очков, сколько ему было нужно — две двойки, — но сделал это так, чтобы, отскочив от крышки стола, они упали прямо перед ним. Выждав буквально одно мгновение, необходимое, чтобы все увидели результат броска, Джо резко сунул левую руку под кости и схватил их, опередив девушку в белых перчатках.

О-о! Никогда в жизни ему не приходилось испытывать таких мучений и при этом сохранять на лице полную невозмутимость, даже когда оса ужалила его в шею именно в тот момент, когда он впервые полез под юбку своей жеманной, стыдливой и требовательной будущей жене. Его пальцы и тыльную сторону ладони обожгла такая боль, словно он запустил их в раскаленную печь. Теперь ясно, зачем ассистентке нужны белые перчатки. Похоже, они из асбеста. Хорошо, что я не схватил кости правой рукой, которая нужна для игры, думал Джо, глядя на появляющиеся волдыри.

Он вспомнил, как в школе ему рассказывали, что земля под корой ужасно горячая, и даже водили на экскурсию в двадцатимильную шахту. Так что дыра размером с игорный стол, должно быть, притягивала к себе этот жар и проигравшийся, сделавший Большой Прыжок, сгорит, не пролетев и сотни футов, и вылетит наружу в Китае жалкой горсточкой сажи.

Большие Грибы снова возмущенно зашипели, не обращая внимания на его покрытую волдырями ладонь, а Мистер Кости, побагровев, уже открыл свой громадный рот, чтобы позвать вышибал, но и на этот раз поднятая рука Большого Игрока спасла Джо. Мягким шепотом тот произнес:

— Объясните ему, Мистер Кости.

Мистер Кости прорычал:

— Ни один игрок не имеет права поднимать со стола кости, бросил ли их он сам или кто другой. Только моя ассистентка может это делать. Таковы правила заведения!

Джо коротко кивнул. Затем холодно произнес: «Ставлю дайм без двух»[51], — что вызвало новый взрыв возмущения, но ставку пришлось принять. Джо сделал Фебу[52], как сам и объявил перед этим, а затем некоторое время дурачился, выбрасывая только пятерки и семерки, стараясь лишь удержать у себя кости до тех пор, пока не утихнет боль в левой руке и не успокоятся нервы. Все это время его правая рука оставалась такой же сильной, как и раньше, даже еще сильнее.

Примерно в середине этой интерлюдии Большой Игрок, прежде чем повернуться, чтобы взять длинную черную сигару у одной из своих дьявольски очаровательных девиц, чуть заметно, но с уважением наклонил голову в сторону Джо, совсем закрыв шляпой бездонные колодцы глаз.

Учтивость в мелочах, — подумал Джо, — всегда отличает истинного мастера игры в случай. Вокруг Большого Игрока собралась, безусловно, блестящая команда, повинующаяся ему во всем, но, бросив на них во время игры как бы случайный взгляд, Джо заметил позади некую личность, явно не вписывавшуюся в эту компанию. Это был похожий на поэта юноша в артистического вида обносках, со спутанной шевелюрой, застывшим взглядом и прыщавыми щеками.