Багровая земля - [88]

Эйзенхауэр взял снимки. Сперва он разглядывал их с любопытством, потом – брезгливо, возмущенно, гневно, а через несколько минут – со вздувшимися желваками.

– Его жестокость и варварские методы ведения войны вызывают недоумение даже среди сослуживцев, – продолжал начальник штаба. – Именно он был инициатором и ревностным исполнителем тактики «выжженной земли».

Начальник штаба листал бланки спецдонесений, рассказывал о семье Моделя, его слабостях, привычках, привязанностях, но главного американская разведка так и не углядела. Между тем в личном деле генерал-фельдмаршала были три слова, вписанные с легкой руки фюрера, за знакомство с которыми многое дали бы не только Эйзенхауэр и Монтгомери, но прежде всего Черчилль и Рузвельт. Три слова, а за ними целая стратегия, за ними – глубинный смысл операции «Вахта на Рейне»: «Meister der Verteidigung und des R?ickmarsches» – мастер обороны и отступления.

Наступательной операцией командовал мастер обороты и отступления! Парадокс? Едва ли… Такого рода парадоксами ни Гитлер, ни Кейтель, ни Йодль не отличались. Скорее всего «Вахта на Рейне» с самого начала задумывалась не как военная, а как политическая акция. Нокаутировать англичан и американцев, устрашить своей мощью, остановить на выгодном рубеже, вызвать в тылу противника недовольство многочисленными жертвами – а союзники за полтора месяца потеряли около 77 тысяч человек – и тем самым склонить политиков к переговорам о перемирии, а все освободившиеся дивизии бросить против Красной Армии. Многое говорит в пользу того, что именно такой сценарий созрел в бункере Гитлера. Один из аргументов – смерть Моделя. После разгрома группы армий «Б» он застрелился.

Но в начале января 1945 года генерал-фельдмаршал Модель был на коне и внушал немалый страх. Правда, страх этот испытывали лишь командующие англо-американскими войсками. Что касается советских военачальников, то для проведения Висло-Одерской операции, начавшейся 12 января 1945 года, они сосредоточили такие силы, что страх испытывали не они, а их противник. В распоряжении Маршалов Советского Союза Жукова и Конева имелось более двух миллионов солдат и офицеров, 33 500 орудий и минометов, 7000 танков и самоходных артиллерийских установок, 5000 самолетов. Это была самая крупная стратегическая группировка советских войск, когда-либо ранее создававшаяся для проведения одной наступательной операции.

Москва. Кремль. Кабинет И.В. Сталина. 15 января 1944 г.

Поглядывая на карту и попыхивая трубкой, Сталин диктует письмо:

– «Лично и строго секретно от Премьера Сталина Президенту господину Рузвельту.

После четырех дней наступательных операций на советско-германском фронте я имею теперь возможность сообщить Вам, что, несмотря на неблагоприятную погоду, наступление советских войск развивается удовлетворительно. Весь центральный фронт от Карпат до Балтийского моря находится в движении на запад. Хотя немцы сопротивляются отчаянно, они все же вынуждены отступать. Не сомневаюсь, что им придется разбрасывать свои резервы между двумя фронтами, в результате чего они будут вынуждены отказаться от наступления на Западном фронте. Я рад, что это обстоятельство облегчит положение союзных войск на западе и ускорит подготовку намеченного генералом Эйзенхауэром наступления».

Сталин заглянул в сводки, покачал головой и подошел к окну. Город спал, отдыхал и набирался сил. Разным наблюдал его Сталин из этого окна – праздничным, суровым, взволнованным, тревожным… Но сейчас город предвкушал победу! Победа… Это сладкое слово витало в воздухе, им светились лица людей и фасады домов, оно все чаще срывалось с уст женщин и детей, стариков и приезжающих на побывку солдат. Но цена… цена этой победы была огромна. Миллионами жизней заплачено за успехи на фронте! А сколько еще предстоит заплатить?!

Дело ясное: чем ближе к порогу дома, тем яростнее будут сопротивляться немцы и тем большими будут наши потери – Сталин это прекрасно понимал, и это его тревожило. Вот и сейчас: наступление начали раньше срока, слякоть, бездорожье, авиация прилипла к аэродромам, значит, пехоте идти на целехонькие доты – отсюда и потери сверх всякой меры.

Сталин вернулся к столу и продиктовал последний абзац:

– «Что касается советских войск, то можете не сомневаться, что они, несмотря на имеющиеся трудности, сделают все возможное для того, чтобы предпринятый ими удар по немцам оказался максимально эффективным».

Удар был не просто эффективным, он был ошеломляющим. К концу месяца советские войска освободили Польшу, всю Восточную Пруссию, за исключением Кенигсберга, во многих местах вышли к Одеру и готовились к его форсированию.

Немецкое командование лихорадочно закрывало бреши и из района Арденн перебрасывало все новые и новые дивизии. К началу февраля с Западного фронта оно сняло 13 наиболее боеспособных дивизий, в том числе 800 танков и штурмовых орудий. Так бесславно закончилась операция «Вахта на Рейне». Немцы отступили на исходные позиции, и Эйзенхауэр смог спокойно готовиться к решающему удару.

* * *

…Пароход «Урал» уже находился во Владивостоке, большинство пленных – на Колыме, и никто из них, конечно, не знал, что по большому счету имел право считать себя причастным к разгрому немцев в Арденнах. Ведь не окажись они в Америке, у западных политиков не было бы козырной карты в сложной и двусмысленной игре со Сталиным. Было бы справедливо, если бы к 77 тысячам погибших в Арденнах история прибавила 10 179 русских, выдворенных из Сан-Франциско.