Багдадский вождь: Взлет и падение... Политический портрет Саддама Хусейна на региональном и глобальном фоне - [61]

Кроме того, политическое положение Хусейна в то время еще не было настолько прочным, чтобы он мог позволить себе установить откровенно близкие отношения с «империалистами». Он вынужден был поддерживать контакты с Западом в обстановке строгой секретности. Примечательный факт. В конце 70-х годов любая публикация в средствах массовой информации о продаже нефти Западу расценивалась как выдача государственных секретов и сурово каралась, вплоть до смертной казни (42).

Разглашение деталей о подобных сделках не было единственным преступлением, которое наказывалось смертной казнью. В конце 70-х годов равносильным риском для жизни считалось членство в коммунистической партии. Недруги Саддама упорно твердили, что тот лично расправился с двумя министрами — членами компартии. По свидетельству одного функционера из близкого окружения Саддама, два министра-коммуниста были приглашены в кабинет «господина заместителя» для обсуждения вопроса об их возможном продвижении по службе. Когда они удобно расположились в кабинете Саддама и попивали кофе, ни о чем не подозревая, Хусейн внезапно выхватил пистолет и застрелил обоих. Кровь, утверждали осведомленные люди, залила кабинет так, что прислуге срочно пришлось менять ковры.

4. Как быть с коммунистами и курдами?

Но такие красочно-устрашающие детали представляются сомнительными. Достоверно, например, известно, что два министра — члена коммунистической партии Мукаррам Талабани (Mukarram Talabani) и Амир Абдалла (Amir Abdallah) в 1974 году, находясь в кабинете Саддама, были официально и в спокойной обстановке уведомлены о том, что они сняты с занимаемых постов. И никто при этом их и не думал расстреливать (43)!

Тогда почему же представители близкого окружения Саддама сфабриковали истории, которые бросали тень на его авторитет? Наиболее правдоподобное объяснение заключается в том, что распространение подобных «достоверных» слухов людьми из близкого окружения Саддама создавало их шефу имидж сильного, мужественного и решительного руководителя. Это должно было устрашающе подействовать на его недругов.

Так или иначе, мнимые и явные эпизоды преследований коммунистов, занимавших высокое положение в госаппарате, символизировали конец эры взаимодействия Саддама с иракской компартией и отражали его нетерпимость к любой оппозиции. Если Хусейн сотрудничал с ней в начале 70-х годов, то только в интересах создания единого внутреннего фронта и выхода на руководство СССР. В марте 1975 года Саддам признался алжирскому президенту Хуари Бумедьену: он обратился к Москве только потому, что Ирак находился в международной изоляции и в одиночку не мог противостоять Ирану. Со временем, по мнению Саддама, коммунисты стали единственным и главным препятствием на пути трансформации Ирака в однопартийное государство.

В июле 1973 года в стране был сформирован Национально-патриотический фронт (НПФ). Хусейн задумал его в пику нападкам Запада об отсутствии демократии в стране. Коммунисты Ирака вошли в эту организацию, полагая, что тем самым могут укрепить свои позиции. Действительно, компартия получила возможность активизировать свою деятельность. Коммунисты укрепили свои низовые партийные организации. Более того, им были предоставлены места в кабинете министров. Так что компартии была предоставлена определенная свобода действий. А степень этой свободы определил сам Саддам…

Однако через некоторое время компартия осознала: она оказалась в стороне от принятия государственных решений, а ее деятельность вызывала все большее недовольство Хусейна. Беспокойство партийных руководителей усилилось после заключения Алжирского (1975 года) соглашения с Ираном. Имея традиционно сильные позиции в Курдистане, коммунисты были обеспокоены грубым давлением властей на курдов. Оно последовало после того, как иранский шах предал это национальное меньшинство. Поскольку Саддаму удалось решить некоторые внутренние и международные проблемы, его личная власть все более укреплялась и он усилил преследования коммунистов. С конца 1975 года и в течение последующих нескольких лет последовали необоснованные аресты и политические гонения. В ответ коммунисты усилили критику правящей партии Баас, особенно ее антикурдскую политику и «прозападный уклон» (44).

Последнее обвинение Саддам воспринял особенно болезненно. Тем не менее он принимал все меры, чтобы отношения с Западом не стали достоянием гласности. Поскольку к тому времени Хусейн охладел к Москве, то логика его мышления подсказывала: возможен заговор против него со стороны коммунистов. А нити заговора, скорее всего, вели в СССР. Подозрительность Саддама особенно усилилась после просоветского государственного переворота в Афганистане (45) в апреле 1978 года. Тогда в результате, как ее называли в Кабуле, Саурской революции к власти пришел марксистский режим, возглавляемый Нуром Мухаммедом Тараки (Nur Muhammad Taraqi). Хусейн был очень встревожен таким ходом событий. И хотя они не имели прямой взаимосвязи с Ираком, он поспешил обвинить иракскую компартию в том, что она не выражает чаяния народа и играет на руку Москве. Вождь поставил в вину коммунистам и то, что они якобы нарушают принципы Национального патриотического фронта (НПФ). А главное, что они готовят заговор с целью свержения существующего режима.