Bad debts - [2]

- Дальше-то что? Как жить планируешь после этого? - вопрос Самелина поверг хама в громкие рассуждения о том, что никто никому не должен.

- Добавь еще, что никто не забыт и ничто не забыто, - уточнил для наглеца Валерий Петрович.

- Не надо меня пугать, - тот сразу же сменил тон.

- Я не пугаю тебя - ты уже испуган. Этих слов тебе никто не говорил, ты сам их сказал, - поправил Валерий Петрович.

Обычное оттеснение в поиске выгод для себя совсем не подразумевало взаимности. Молодой уступил и Валерий Петрович с извозчиком подъехал прямо к подъезду. Это был простой и ясный мир, где каждый был волен, но и отвечал за себя сполна.

- Добрым словом и пистолетом можно действительно сделать больше, чем только одним добрым словом, - процитировал извозчик Капоне.

- Когда поломан дельтаплан и неисправен твой наган - кругом всегда такой бедлам, - ответил Валерий Петрович словами песенки и рассчитался с извозчиком.

Открыв железную дверь подъезда без домофона (результат мероприятий всеобщей компании по борьбе с терроризмом), Валерий Петрович начал подъем на пятый этаж.

Ровно в девять вечера, чавкая вовсю, он набивал свой пустой живот (работал без обеда). Нажравшись и бегло просмотрев телепередачи, Самелин отбился, обрекая себя загруженным желудком на ночные кошмары.

Всю ночь он гонялся за какими-то ингушами (было такое в его жизни). Обобщая события прошлого, сон опрокинул его в нереальный мир кошмара, наполнив мозг уже пережитыми событиями.

…Возле темной “шестерки”, под каким-то мостом, мужики в зимних одеждах мутузили друг друга. Самелин четко увидел, как один из них достал нож и начал наносить дерущимся подлые удары в подреберье со спины, прямо в почки. Отчетливо было слышно, как он кряхтел при каждом ударе, как вскрикивали его жертвы. Самелин слышал каждый хлопок кулака с ножом по дубленке того, кого резали. Когда, в поисках еще не поверженных врагов, убийца развернулся в сторону Самелина, неожиданно нахлынул страх. Самелин видел то, чего не видел человек с ножом, - повергнутые на землю мужики вставали. Прикрывая руками кровоточащие спины, они доставали свои ножи и бесшумно двигались в его сторону. Он не дошел до оцепеневшего от страха Самелина нескольких шагов. Окровавленные и озверевшие от боли мужики догнали убийцу и порвали буквально на пельмени прямо у ног Валерия Петровича…

Самелин проснулся. Кровать, услужливо прогибающая сетку, громко скрипнула. Не включая свет Валерий Петрович, уперевшись руками в пол, кинул свою задницу на ковер и пополз к трюмо - там стоял чайник. Глотая неостывшую кипяченную воду, он покрывался нездоровым потом. Отяжелевший от выпитого, пополз в ванную - к унитазу. От холода кафельной плитки голая задница сморщилась, истошно посылая нервные импульсы в сонный мозг. Валерий Петрович окончательно проснулся, по запаху поняв, что он на месте. Его нос так и не привык к тому, что он иногда находится чуть выше этого фаянсового чуда цивилизации, готового к любому дерьму, но не готового к обслуживанию безногого человека. С облегчением, в полной темноте, под звуки заполняющегося водой сливного бачка он вернулся на кровать. Полежав еще несколько минут в темноте, Самелин благополучно заснул.

Телевизор включился в семь часов утра. В утренних новостях сообщили, что сожгли войсковую колонну в Ингушетии. Самелин вспомнил сон. Опять все началось с начала.

Позвонил домой, узнал, что все доехали благополучно. Перезвонил сестре - старший в институте, добрался нормально. Набрал номер адвоката. Ничего нового тот не сообщил. Дело вернули с доследования в суд. Его пока никто не ищет. У судьи очередной процесс, который неизвестно когда закончится. Так что осталось набраться терпения и ждать в этом вздыбившемся вокруг мире, в котором он осознавал себя просто исковерканной взрывом плотью, ћживым мертвецомЋ, лишенным значения и смысла. Он задыхался от ярости при столкновении с обществом, которое ему представлялось громадным абсурдным существом. Его преследовали приступы тошноты, когда теплой массой безликих двуногих тел на него наваливается целый мир. Все менялось и начинало существовать в каком-то ином качестве.

В армии инструктор утверждал, что можно съесть ложку дерьма, прежде чем тебя вырвет. Валерий Петрович Самелин был уверен, что все дело в ложке - у каждого она своя.

Вечером их группа, возглавляемая замполитом роты, прибыла на точку - мост через сухое русло притока реки Аргандаб. Охрана моста и участка дороги до горной седловины - единственная их обязанность на ближайшие десять дней.

Гибкая, тяжелая нить горной гряды, подвешенная на двух противоположных вершинах, классической цепной линией закрывала горизонт. К ее подножью прижался кишлак - пирамида песочного цвета, сложенная из домов-кубиков, огороженных дувалами. Пыльные проулки превращали пирамиду кишлака в хитроумную однотонную головоломку.

С седловины, пологой параболой продавленной в самом центре гряды, к мосту спускается шоссе. Параллельно бетонной ленте дороги с седловины к реке медленно течет арык. В обе стороны от него изумрудной зеленью расползаются лабиринты виноградников, аккуратные полосатые клетки бахчей, небольшие рощицы фруктовых и гранатовых садов. У моста арык перегорожен шлюзом - идеальное место для купания. Через мост каждый день идут машины в Пакистан. Туда везут виноград, арбузы, дыни, обратно - много всякой ерунды для местных кантинов. После недели засад разве такая служба не отдых?