Бабья доля - [24]

Всего-то горя – бабья доля!

…А из вагонного окна:

сосна в снегу, былинка в поле,

берёза белая – одна.

Одна тропинка – повернулась,

ушла за дальнее село…

С чего вдруг так легко вздохнулось?

Ведь так дышалось тяжело!

Уж не с того ли, не с того ли,

что вот из этого окна —

трудна, горька, а вся видна,

как на ладони, бабья доля…

Сосна в снегу, былинка в поле.

Не я одна!

Не я одна.

1980

«Вот и август уже за плечами…»

Н. В. Котелевской

Вот и август уже за плечами.

Стынет Волга. Свежеют ветра.

Это тихой и светлой печали,

это наших раздумий пора.

Август.

Озими чистые всходы

и садов наливные цвета…

Вдруг впервые

почувствуешь годы

и решаешь, что жизнь прожита.

Август.

С нами прощаются птицы.

Но ведь кто-то придумал не зря,

что за августом в окна стучится

золотая пора сентября.

С ярким празднеством

бабьего лета,

с неотступною верой в груди

в то, что лучшая песня не спета

и что жизнь всё равно впереди

1980

«Сколько раз вдали от Волги, вдали…»

Девушкам ансамбля «Калинка» – работницам волгоградского завода «Баррикады»

Сколько раз вдали от Волги, вдали

от единственной, родимой земли

замирала я и плакала я,

чуть послышится: «Калинка моя…»

Вспоминается калина-красна,

дорогая голова Шукшина,

голубой разлив российских полей,

улетающий косяк журавлей.

…Песня милая, спасибо тебе, —

ты как звездочка в пути и в судьбе.

И одна я, а с тобой мы – вдвоём.

Нам и плачется, а мы – все поём…

Как горит осенний красный закат!

Как поёт душа девчат с «Баррикад»:

«Калинка, калинка моя…»

Песня русская.

Кровинка моя.

1981

«На предрассветный подоконник…»

На предрассветный подоконник

легла тяжёлая роса.

Степной кудряш —

медовый донник

на подоконник забрался.

Ах, степь ты, степь!

Переобуюсь, пойду бродить по ковылю.

И поклонюсь.

И полюбуюсь.

А полюбить – не полюблю.

Куда там!

С прадедовой кровью

и с материнским молоком

одной-единственной любовью

в душе тот луг —

за «Красной Новью»,

тот – за Ветлугой,

за леском.

С ромашкой,

кашкой,

васильком.

1982

Командировка

Как тихий вздох стальных дорог —

качнувшийся вагон.

Отхлынул медленно перрон.

Вокзал уже плывёт.

И – с глаз долой, из сердца вон! —

остались дома сто тревог,

сто бед и сто забот.

И вот ты снова, не впервой,

не спишь в такую рань.

И знаешь, что перед Москвой

последняя – Рязань.

Зима и ночь – на полземли.

Ещё полутемно.

Но вот в заснеженной дали

засветится окно.

И, неизменная в веках

всех встреч и всех дорог,

хозяйка с вёдрами в руках

шагнёт через порог.

На миг застынет у дверей.

И словно ей в ответ —

навстречу ей, на радость ей

поднимется рассвет.

Рассвет в есенинских местах —

румяный от зари.

Красней рябины, на кустах

пылают снегири.

Рассвет! И утро впереди,

и встречи, и Москва!

…«Хочу домой!» – горят в груди

великие слова.

1984

Вдовья песня

Годы, как ласточки, мчатся…

Что впереди – не боюсь.

С кем только, милый, прощаться

в час, когда я соберусь?

Выйду ли к Волге с рассветом,

ночь ли в окне простою, —

милый мой, только об этом

думаю думу свою.

Милый мой, выросли дети,

поумирала родня…

Был ты, мой милый, на свете

только один для меня.

Всё, что нам выпало в жизни, —

счастье твоё и моё —

не пожалел для Отчизны.

Всё ты отдал за неё.

Годы – пускай себе мчатся!

Старость не радость, а груз.

…С кем мне, мой милый, прощаться

в час, когда я соберусь?

1988