Бабы, или Ковидная осень - [19]
Нинка – стареющая, наивная, принесшая лучшие годы на алтарь супружества овечка.
Жертва абьюза, заложница сексизма…
Крайним во всей этой истории, как ни крути, был изменщик Алексей.
Вот пусть теперь и парится!
Кликнув на Нинкиной страничке раздел «друзья», она быстро отыскала Алексея. Эту фотку, на которой он позировал в каких-то Карельских валунах, она мельком видела здесь в мае.
– Отлично-отлично, – бормотала себе под нос Ника, пока заводила в фейсбуке новую страничку с адресом своей второй, яндексовской почты.
Назвавшись Галиной Фроловой, загрузила в профиль фотку с вдруг зацветшим в пандемию материным кактусом.
Вернувшись на страницу к Алексею Соловейчику, глупо хихикая, открыла опцию «сообщение».
«Ваша жена – прекрасная женщина! – бойко отбили шальные пальчики. – Смотрите, уведут!».
– Нет, это какая-то чушь, – поморщилась она и стерла написанное.
«У вашей жены богатый поклонник. Он готов ради нее на все».
– Нет, так тоже не очень…
Бесцельно послонявшись по своей захламленной холостяцкой квартире, Ника вернулась к компу.
«Пока вы бездушно блядовали, вашу жену по-настоящему полюбили. Один богатый человек готов ради Нины на все. Доброжелатель».
Часто дыша и вспотев от переполнявшего ее возбуждения, Ника нажала «отправить».
Как только сообщение ушло, она почувствовала легкое, озорное облегчение – будто душным и пыльным московским днем бухнулась с разбега в искрящийся новехонькой мозаикой, прохладный, оснащенный лучшей системой кондиционирования бассейн элитного клуба.
Энергию, разбуженную травкой, деть было некуда, и Ника занялась уборкой – развесила на плечики и разложила в шкафу набросанную на креслах и полу одежду, собрала по всей квартире и расставила на столике тюбики и баночки с кремами и сыворотками, поменяла постельное белье, намазала чистящим средством раковину и унитаз.
На консольном столике в коридоре лежала забытая еще в марте Алексеем серая шерстяная шапка. Она собралась было выбросить ее, но тут в дверь позвонил сосед, собиравший с жильцов подписи о смене управляющей компании.
Пообщавшись с заметно заикавшимся и, видимо, оттого еще более нагловатым молодым налоговиком, всю короткую беседу с которым она едва сдерживала очередной приступ смеха, Ника вернулась к компу.
На мониторе висела открытой фейсбучная страничка Алексея.
На ее сообщение, оказывается, десять минут назад пришел ответ!
«Хай! Инфа забавная, только я не Нинкин муж».
«А кто?!» – под бешенные удары сердца настрочила Ника.
«Брат ее младший двоюродный», – прилетело через несколько секунд.
Терять «Галине Фроловой» было нечего.
«А как же… имя-фамилия?» – без экивоков спросила она и кликнула, для увеличения, на фотку профиля.
М-да… Худощавый человек в валунах мог быть кем угодно, хоть несчастным Русланом, хоть Брэдом Питтом – мужчина был в кепке и темных очках.
«Так Нинкин муж нашу взял», – пришел фантастический в своей простоте ответ.
«Зачем?»
«Он то ли Синетрусов, то ли Простопопов по батюшке. Соловейчик всяко лучше звучит».
Это было и в самом деле смешно. Но весь смех из нее уже вышел.
«Ну, сори…», – зачем-то написала она.
«Ничего, бывает. А ты кто?»
«Доброжелатель».
«А с чего ты взяла, что этот дятел Нинке изменяет? Он с тобой это делает, что ли?»
«Нет», – отчего-то испугавшись, соврала Ника.
«Так ты, наверное, и есть этот Нинкин богатый поклонник?» – Виртуальный собеседник сопроводил свое сообщение тремя эмодзи – до слез смеющимися рожицами.
«Ладно, забудь… И чат этот удали», – отбила она.
Через час, за который Ника, кое-как собрав растерзанные мысли в кулак, успела наспех снять и выложить в инсту новый видос, демонстрирующий, как правильно пользоваться кислотным пилингом в домашних условиях, прилетело новое сообщение от Алексея Соловейчика, которого она успела окрестить про себя «Леха-юниор».
«Ну как ты там, Галина Фролова?»
«Удали уже чат!» – злилась Ника.
«Зачем? Давай дальше чатиться!»
«Ты че, не понял?! Я плохой, ничтожный человек».
«А мне по хер… на все… И на то, какой ты человек, тоже».
«И на измены твоего родственничка?»
«Тем более. За семнадцать лет их брака я этого хера видел раза три».
Выпорхнув на кухню, Ника заварила гречишного чая и вернулась в чат.
«Почему?»
«Господину Синетрусову не интересна моя персона».
«А почему тебе на все по хер?»
Ответ пришел не сразу. Прошло минут пять.
Ника успела подбавить в чашку кипяточка и съесть пару фиников в горьком шоколаде.
«Вчера повеситься хотел».
«Господи… Как так?»
«Без работы сижу с апреля. Девка не выдержала и ушла. Начальник помер неделю назад от короны. Девяносто процентов поражения».
«Жопа… Но вешаться-то зачем?»
«Вешаться не буду, но заебался… Деньги заканчиваются, а дальше только хуже будет. Ты че, новости не читаешь? Скоро всех вакцинируют, чипируют и зомбируют».
Он снова сопроводил сообщение смеющимися до слез рожицами.
«Глупости».
«Ты, я гляжу, оптимистка. Правильно, Надежда умирает последней. Тебя, кстати, не Надей на самом деле зовут?»
«Нет».
«Но и не Галей».
«Нет», – ответила Ника и, дабы избежать дальнейших расспросов, пошла на опережение: «А где ты работал?»
«В турфирме. Меня босс после Нового года обещал партнером сделать, но, видно, не судьба».
Варвара Сергеевна Самоварова – красавица с ноябрьским снегом в волосах, богиня кошек и голубей – списанный из органов следователь. В недавнем прошлом Самоварова пережила профессиональное поражение, стоившее ей успешной карьеры в полиции и закончившееся для нее тяжелой болезнью. В процессе долгого выздоровления к Варваре Сергеевне приходит необычный дар – через свои сны она способна нащупывать ниточки для раскрытия, казалось бы, безнадежных преступлений. Два города – Москва и Санкт-Петербург. Две женщины, не знающие друг друга, но крепко связанные одним загадочным убийством.
В романе «Картонные стены» мы вновь встречаемся с бывшим следователем Варварой Самоваровой, которая, вооружившись не только обычными для ее профессии приемами, но интуицией и даже сновидениями, приватно решает головоломную задачу: ищет бесследно исчезнувшую молодую женщину, жену и мать, о жизни которой, как выясняется, мало что знают муж и даже близкая подруга. Полина Елизарова по-новому открывает нам мир богатых особняков и высоких заборов. Он оказывается вовсе не пошлым и искусственным, его населяют реальные люди со своими приязнями и фобиями, страхами и душевной болью.
В едва наладившуюся жизнь Самоваровой, полюбившейся читателю по роману «Черная сирень», стремительно врывается хаос. Пожар, мешки под дверью, набитые зловонным мусором, странные письма… Продираясь сквозь неверную, скрывающую неприглядную для совести правду память, Варвара Сергеевна пытается разобраться, кто же так хладнокровно и последовательно разрушает ее жизнь. В основе сюжета лежат реальные события. Имена героев, детали и время в романе изменены. Содержит нецензурную брань.
Трем главным героиням, которых зовут Вера, Надежда и Любовь, немного за сорок. В декорациях современной Москвы они беседуют о любви, ушедшей молодости, сексе, выросших детях, виртуальной реальности и о многом другом – о том, чем живут наши современницы. Их объединяют не только «не проговоренные» с близкими, типичные для нашего века проблемы, но и странная любовь к набирающему в городе популярность аргентинскому танго.
В романе «Крепость» известного отечественного писателя и философа, Владимира Кантора жизнь изображается в ее трагедийной реальности. Поэтому любой поступок человека здесь поверяется высшей ответственностью — ответственностью судьбы. «Коротенький обрывок рода - два-три звена», как писал Блок, позволяет понять движение времени. «Если бы в нашей стране существовала живая литературная критика и естественно и свободно выражалось общественное мнение, этот роман вызвал бы бурю: и хулы, и хвалы. ... С жестокой беспощадностью, позволительной только искусству, автор романа всматривается в человека - в его интимных, низменных и высоких поступках и переживаниях.
«…Этот проклятый вирус никуда не делся. Он все лето косил и косил людей. А в августе пришла его «вторая волна», которая оказалась хуже первой. Седьмой месяц жили в этой напасти. И все вокруг в людской жизни менялось и ломалось, неожиданно. Но главное, повторяли: из дома не выходить. Особенно старым людям. В радость ли — такие прогулки. Бредешь словно в чужом городе, полупустом. Не люди, а маски вокруг: белые, синие, черные… И чужие глаза — настороже».
Повесть известной писательницы Нины Платоновой «Я детству сказал до свиданья» рассказывает о Саше Булатове — трудном подростке из неблагополучной семьи, волею обстоятельств оказавшемся в исправительно-трудовой колонии. Написанная в несколько необычной манере, она привлекает внимание своей исповедальной формой, пронизана верой в человека — творца своей судьбы. Книга адресуется юношеству.
Парень со странным именем Плутон мечтает полететь на Плутон, чтобы всем доказать, что его имя – не ошибка, а судьба. Но пока такие полеты доступны только роботам. Однажды Плутона приглашают в экспериментальную команду – он станет первым человеком, ступившим на Плутон и осуществит свою детскую мечту. Но сначала Плутон должен выполнить последнее задание на Земле – помочь роботу осознать, кто он есть на самом деле.
Сон, который вы почему-то забыли. Это история о времени и исчезнувшем. О том, как человек, умерев однажды, пытается отыскать себя в мире, где реальность, окутанная грезами, воспевает тусклое солнце среди облаков. В мире, где даже ангел, утратив веру в человечество, прячется где-то очень далеко. Это роман о поиске истины внутри и попытке героев найти в себе силы, чтобы среди всей этой суеты ответить на главные вопросы своего бытия.
Что такое дружба? Готовы ли вы ценой дружбы переступить через себя и свои принципы и быть готовым поставить всё на кон? Об этом вам расскажет эта небольшая книга. В центре событий мальчик, который знакомится с группой неизвестных ребят. Вместе с ним они решают бороться за справедливость, отомстить за своё детство и стать «спасателями» в небольшом городке. Спустя некоторое время главный герой знакомится с ничем не примечательным юношей по имени Лиано, и именно он будет помогать ему выпутаться. Из чего? Ответ вы найдёте, начав читать эту небольшую книжку.